Седьмой лимузин - Дональд Стэнвуд Страница 33

— Мистер Сполдинг, я припоминаю, что за последние пять лет ту или иную машину Тридцать пятой модели выставляли на аукцион шесть раз. Что было такого особенного конкретно в этой машине?

Он помедлил, словно что-то в мозгу просчитывая. Да и с какой стати было откровенничать передо мной Джулиану? Не уверен, что я бы, в свою очередь, был откровенен с ним, если бы ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов. Скорее всего, решил я уже задним числом, годами балансируя между двумя женами, он почувствовал необходимость исповедаться мужчине, пусть и постороннему.

— Элио Чезале приехал ко мне в Шорт-Крик примерно два месяца назад. Он сказал, что подумывает о том, не продать ли эту машину, и решил, что я могу оказаться возможным покупателем.

— А почему именно вы?

— Мы с ним ранее никогда не встречались. — Джулиан показался мне в этот миг старой и усталой черепахой, втягивающей голову в панцирь. — Вам известно о существовании американского клуба владельцев «Бугатти»? А об их газете? Вот они и дали заметку о моей Пятьдесят седьмой модели, когда мы с Джоном начали ее реставрировать. Оттуда мистер Чезале и узнал мое имя.

Два месяца назад. Как раз когда Элио начал свои загадочные разъезды на «БМВ». Если, конечно, старик говорит правду.

— Не понимаю. Он мог бы объявить о продаже машины — и от покупателей отбою бы не было.

Джулиан едва ли не вызывающе пожал плечами.

— Я передаю вам только то, что он мне говорил. Мы тогда еще вместе поужинали — мистер Чезале, Люсинда и я. Он сказал, что, возможно, ему придется продать машину как можно быстрее. Чтобы раздобыть деньги.

Жалкая, чуть ли не слезливая улыбка. Вот и все, мистер Эшер, что мне известно. Я почувствовал себя идиотом, однако возможность следовало использовать до конца. Поэтому я спросил у Джулиана, известно ли ему что-нибудь о Королевском туре. И тут я попал в яблочко.

— Тур, который устраивает Ламберт? Ну конечно же! Да имейся у меня свободное время, я бы непременно присоединился. Что там говорить!

Я объяснил, каким образом намереваюсь сам затесаться в эту поездку.

— Все шесть машин в ходе одного тура. Насколько мне известно, такое случится впервые…

Джулиан важно поднял палец, как какой-нибудь умник из пивного бара.

— Если вам, молодой человек, действительно хочется узнать нечто интересное, отправляйтесь во Францию и постарайтесь нечто вынюхать у Ганса и Фрица Шлюмпфов. Уж эта парочка! — Он хмыкнул. — Они нас всех на мели оставят. Всех, кто коллекционирует.

Мы сидели рядышком в чудесном мормонском саду, и я, лихорадочно размышляя, пытался привнести во все это хоть какой-то порядок и смысл. Не рассказать ли, например, Джулиану о моем слонике? Но ведь охотник со своей добычей сделку не заключает.

— А в ходе вашего ужина с Элио, мистер Сполдинг, не говорил ли он чего-нибудь о Королевском туре? И вообще — о королевских «Бугатти»?

— Да нет, пожалуй. — Джулиан в задумчивости потер подбородок. — Да сами знаете, как оно бывает, мистер Эшер. Яростно толкуешь о том и о сем. И Люсинда великая мастерица поддерживать общую беседу.

— Да ведь она, кажется, и в машинах толк знает.

— Пожалуй. — Джулиан посуровел. Я явно ступил на запретную территорию. — Это, можно сказать, единственная часть ее прошлого, которая обернулась хоть чем-то хорошим. Единственная, не принесшая несчастья. Но, выйдя за меня замуж, Люсинда на всем остальном поставила крест.

Следующую реплику я попытался бросить как можно беззаботней.

— Может, оно и так, но им с Элио наверняка было о чем вспомнить.

Джулиан вспыхнул. Но тут же в глазах у него заплясали темные огоньки тайной радости.

— Как это ни странно, мы в тот раз практически не говорили об автомобилях. Мистер Чезале был крайне увлечен идеей о какой-то земельной сделке. Для этого, мне кажется, ему и понадобились деньги. Он даже намекал, что мы с Люсиндой можем инвестировать в эту сделку свой капитал.

— Но о какой земле шла речь?

— А вот это я совершенно забыл. Участок где-то к востоку отсюда, в Колорадо. — Судя по всему, эта тема и впрямь не была интересна Джулиану. — Ранчо, о котором он прослышал, принадлежит человеку по фамилии Мэй.

Малыш, охотившийся за чужим воздушным шариком, отказался меж тем от этой затеи и принялся угощать конфетами расхаживающих около фонтана чаек. Я мысленно сравнил их чувства с недоумением, в котором пребывал сам. Я ни разу в жизни не слышал от Элио Чезале ни слова о приобретении какого бы то ни было поместья.

Джулиан Сполдинг с улыбкой понаблюдал за резвящимися детьми, а затем повернулся ко мне. Он заговорил — но о чем? Даже не могу вспомнить. Что-то насчет того, что малыш похож на Джона, когда тот был таким же маленьким. И как раз в это мгновенье сердитый комар прожужжал в аккурат возле моего правого уха. Я машинально вскинул руку прогнать его. Он меня не ужалил, но, казалось, весь воздух внезапно наполнился смертельной опасностью.

Мать малыша закричала первой. Звук ее голоса заставил нас с Джулианом повернуться. Молодая женщина вместе с мужем стремительно пересекли площадку, затем опустились на колени возле своего ребенка. Правая ручонка у него была залита кровью. Красные солнечные очки валялись на земле, перепуганные чайки, снявшись с места, разлетелись во все стороны.

Чета индусов и две девочки из числа герл-скаутов, разинув рот, застыли на месте. Затем бросились на помощь. Реакция Джулиана оказалась еще более медленной. Где-то вдали, за спиной, я услышал хлопок. Такой, словно меня ударили по плечу. Мы оба посмотрели в ту сторону, где высился отель, а потом обменялись взглядом, подобным прощанию двух соседей по креслам в терпящем крушение самолете.

По наитию я потянулся к старику. Голова Джулиана Сполдинга внезапно взорвалась ало-белыми брызгами, разлетевшимися во все стороны. Как на поле сражения, в фильме ужасов и на далласской улице с Джоном Кеннеди одновременно. В лицо мне полетела светлая и теплая влага. Руки и ноги Сполдинга судорожно задергались, его сбросило со скамейки. Последняя чудовищная дрожь, по-прежнему безмолвная. Пустая шелуха — пустая и сморщенная (так выглядела сейчас его голова) — все так же увенчивалась шляпой. Шнурок на одном из башмаков развязался. У меня возникла безумная мысль наклониться и завязать его.

Должно быть, прошло какое-то время, хотя я по-прежнему стоял здесь как вкопанный, отказываясь поверить собственным глазам. Но я уже попал в убийственные челюсти реальности — и они сходились на мне все крепче и крепче. Где-то далеко, на асфальтовой площадке, простирающейся, казалось, до самого горизонта, туристы, как в замедленной киносъемке, расступались, исчезая из моего поля зрения.

Воздушный шар девочки одиноко и призрачно реял над храмом, затем полетел куда-то еще выше. Шел ли я шагом? Бежал ли бегом? Понятия «быстро» и «медленно» утратили для меня малейшее значение. Мне было известно только одно: я попал в нулевое пространство, из которого надо было каким-то образом выйти. Старик, скамейка, фонтан — все обстоятельства его гибели раз за разом прокручивались передо мной, как в монтажной.