Сыновья волка - Барбара Майклз Страница 33

– Боюсь, тебе придется прождать несколько часов, – продолжал Джулиан, – здесь есть еда и вино, они поддержат твои силы, я не хочу, чтобы ты страдала, и не хочу воспользоваться твоей слабостью.

– Ты не воспользуешься ею...

– О... ты об этом... – усмехнулся он, и его сходство с отцом стало еще сильнее. – Харриет, умоляю, не суди меня, пока тебе не станут известны все факты. Я знаю, о чем ты думаешь, но даю слово чести, ты неправильно оцениваешь многие важные вещи. Попробуй мыслить логично. Тебе никто не причинит вреда, твои безопасность и счастье – самое важное на свете для меня. Отдыхай, выпей вина. Еще до наступления утра ты узнаешь всю правду, и, я уверен, твои предубеждения сразу испарятся.

Он обладал магическим воздействием, как и его отец, который мог околдовать кого угодно. Я опять почти поверила ему, но вспомнила Фрэнсиса, одного в ледяном подвале. Никакие доводы, ничто на свете не могли оправдать этого медленного и явного убийства. Но я уже достаточно поумнела, чтобы не высказать это вслух. Джулиан, казалось, был удовлетворен. Он уже почти закрыл за собой дверь, но вдруг остановился, как будто внезапно о чем-то вспомнив.

– Так как ты не в тюрьме, дверь не будет заперта. – Он ждал моей реакции, но я, уже зная его подлинную сущность, молчала, не давая ему возможности обнаружить вспыхнувшую вдруг надежду, чтобы он не мог уничтожить ее. – Я, разумеется, оставлю здесь Локи, – продолжал он, – за дверью. Для твоей безопасности.

На этот раз он закрыл дверь и больше не входил. И вовремя, я не смогла бы больше сдерживаться, ноги подкашивались. Некоторое время я пыталась себя успокоить, решив поверить Джулиану. Положим, у него собственный план, и его отцу об этом плане неизвестно. Возможно, он не помогает отцу, а обманывает его. Но я так и не смогла себя убедить. Однако какая забота о моем удобстве! Это пугало даже больше, чем остальные угрозы.

Я так ослабла от голода, усталости и страха. Я должна поспать – но разве можно уснуть? Пустой желудок требовал пищи. Кусок баранины и ломоть хлеба – грубая еда. Я налила вино в бокал и вдруг испугалась. Что, если еда и вино напичканы снотворным? Я не знала, какую цель преследовали они, если заточили меня сюда. Надо было остерегаться. Что, если Ада тоже здесь, в этой мрачной башне? Ни звука не доносилось из-за дверей, расположенных ниже по лестнице. Я пробовала стучать в пол каблуком, мне вторило гулкое эхо, но ни звука не доносилось в ответ. Впрочем, полы такие толстые, что это ничего не доказывало.

Огонь постепенно умирал. Тени наполнили маленькую комнату, клубились по углам, как темный туман. Я сидела низко пригнувшись перед очагом и писала последние строчки при свете красных угольев.

Мне просто отвратительна собственная наивность. Я испытываю сильную досаду, вспоминая себя прежнюю. Как я могла быть настолько слепа, я, которая всегда воображала себя такой проницательной – ни минуты сомнений, ни намеков знаменитой «женской интуиции»... Наверняка где-то на страницах дневника мною записаны события, явно указывающие на то, что я не смогла вовремя распознать и увидеть...

* * *

Позже

Разгадка находилась там, где я искала. Теперь я легко нахожу ее признаки в написанном, но ничего нет бесполезнее, чем сожаления о прошлом, если они не способствуют предотвращению собственной глупости.

То, что я искала, не дало бы ключ к разгадке, не указало бы путь, что делать дальше, как не было магического слова или руководства к тайному древнему ходу из башни, ведущему на болота, который по счастливому совпадению находился бы здесь, в этой самой комнате. Самого малого замечания, которое я забыла, хватило бы, чтобы вывести меня к спасению. К несчастью, в жизни так не происходит. Я не настолько ослеплена страхом, чтобы не вспомнить малейший намек на спасительный путь, если бы он был.

Я сидела на полу около очага, чтобы согреться последним теплом и иметь возможность читать. И вот, когда я пошевелилась, поменяв положение, потому что сидеть было неудобно, что-то захрустело в кармане моего платья. Я извлекла из него сложенный лист бумаги и вспомнила про письмо, найденное в ящике стола Вольфсона. Письмо, адресованное почему-то мне. Впрочем, теперь это меня не удивило, я уже ничему не удивлюсь после всего, что произошло сегодня.

Еще тогда, в библиотеке, у меня создалось впечатление, что почерк мне знаком. И теперь, рассматривая его в угасающем свете углей, я поняла, чей это почерк. Мурашки поползли по спине от страха перед охватившим меня чувством сверхъестественного. Мне было страшно читать письмо. В нем говорилось...

Но, пожалуй, я перепишу его целиком, чтобы оставить себе копию:

"Моя дорогая Харриет!

Если моим распоряжениям последуют, а я надеюсь, что так и будет, ты получишь это письмо через шесть месяцев после моей смерти. Времени пройдет достаточно, чтобы привести в исполнение задуманный мною план.

Возьми шкатулку, которую я тебе оставила по завещанию. Ты не часто ею будешь пользоваться, но сейчас возьми ее и выдвини верхний ящичек для ниток. Под ним тонкая деревянная перегородка, отделяющая верхний ящик от нижнего. Она не закреплена прочно, как может казаться на первый взгляд. Тайник открывается нажатием кнопки в виде наперстка, которая находится на середине задней стенки шкатулки. Когда нажмешь на наперсток, услышишь слабый щелчок и увидишь, как в центре перегородки выдвинется полоска, приподними ее, и вся перегородка поднимется на полдюйма. Выдвини ее. В узком пространстве под ней ты найдешь мое второе завещание. Оно полностью соответствует закону и датировано двумя неделями позже, чем первое. Это мое единственное, имеющее силу завещание, по которому я делаю тебя наследницей своего состояния.

Ты, вероятно, будешь удивлена, во-первых, почему я тебе не оставила сразу наследство и, во-вторых, почему делаю это в такой необычной манере. Я не привыкла объяснять свои действия и поэтому скажу лишь, что надеялась таким способом устроить жизнь обеих своих внучек. А это значит, чтобы они вышли замуж, и вышли за достойных мужчин.

Что я имею в виду под достойными мужчинами? Ваши мужья должны иметь высокое положение в обществе и быть состоятельными. Но для такого джентльмена главное достоинство, которым должна обладать невеста, – это деньги. Только в глупых романах юноши из богатых и знатных семей женятся на гувернантках и горничных. При всей своей красоте, самое большое, на что может рассчитывать Ада, – это стать женой нуждающегося учителя или викария, как только станет известно, что у нее нет ни гроша. Я не могу позволить, чтобы в таком положении оказалась моя внучка, потомок королей Англии. Мужчинам не составит труда заметить и выбрать Аду, и временно она будет устроена, хотя внешние приличия не позволят сыграть свадьбу, пока не пройдет положенный срок траура по мне.

Я могла бы отложить письмо на год или два, пока Ада действительно не выйдет замуж, но некоторые соображения заставили меня поступить именно так, чтобы ты узнала правду раньше. Ада может выйти за какого-нибудь расточительного обольстителя, который станет проматывать ее состояние, решив, что оно теперь в его собственности. Или ты, со своим страстным темпераментом, который я пыталась научить тебя контролировать, свяжешься с каким-нибудь нищим дураком, не зная, что ты будешь обладать состоянием и сможешь сделать лучшую партию. Или возникнут другие проблемы – я не могу предвидеть все.