В мышеловке - Дик Фрэнсис Страница 33

Я сидел возле иллюминатора в хвостовой части самолета. Всю первую половину полета я любовался пейзажами — как и во время рейса в Алис, — смотрел, как внизу тянутся бесконечные мили красной земли. Там была пустыня, хранившая в своих недрах воду, заполнившую обширные озера и расселины в скалах. Пустыня, способная на протяжении многих лет держать в своей раскаленной пыли засыпанные семена, а после дождя вдруг расцвести, как сад. Край испепеляющей немилосердной жары, и все же местами прекрасный.

ВАН, думал я, наслаждаясь зрелищем, но как художника оно меня не вдохновляло.

Потом я снял свою экстравагантную шляпу, положил ее на свободное место рядом с собой и попытался устроиться поудобнее. Беда была в том, что сломанная лопатка не давала мне откинуться на спинку сиденья. Казалось невероятным, что вообще можно сломать лопатку! Но врачи объяснили, что так случается, когда на нее приходится вся тяжесть тела.

Ладно. Я на минуту закрыл глаза, стараясь избавиться от чувства тошноты. Мой выход из больницы был настоящим подарком одного из врачей, который сказал, что не может задерживать меня, если я решил уйти, но считает, что лучше было бы побыть здесь еще денек-другой.

— И пропустить кубок? — запротестовал я.

— Вы с ума сошли!

— Конечно. И не смогли бы вы оказать мне услугу: если кто-нибудь будет обо мне спрашивать по телефону, пусть ответят, что мое состояние удовлетворительное, что я поправляюсь… но ни в коем случае не нужно сообщать, что я уже вышел.

— Почему?

— Я хочу, чтобы негодяи, из-за которых я сюда попал, думали, что я еще в больнице. Хотя бы несколько дней. Пока я не уеду куда-нибудь подальше.

— Но они больше не осмелятся!

— Кто знает?!

— Вы хотите сказать, — пожал он плечами, — что вас нервирует такая возможность?

— Пусть будет так, доктор!

— Ладно. Два дня я вам гарантирую. Я не вижу криминала в вашей просьбе и выполню ее, так что не волнуйтесь по этому поводу. А это что такое? — спросил он, показывая на покупки Джика.

— Выдумка моих друзей на тему «Одежда для путешествия».

— Вы шутите?

— Они художники, — ответил я, как будто такая специальность объясняла любые затеи.

Врач вернулся через час с документами на выписку. Снова появилась кредитная карточка Джика, едва выдержавшая тяжесть представленного счета. Тем временем я оделся и начал примерять шляпу.

— И в таком виде вы собираетесь ехать в аэропорт? — спросил эскулап, недоверчиво глядя на меня.

— Да.

— А как?

— Думаю, на обычном такси.

— Разрешите, лучше я вас подвезу, — сказал он, вздыхая. — А если вам станет очень плохо, мы сможем вернуться.

Он ехал осторожно, а губы его несколько раз вздрагивали в усмешке:

— Тот, у кого достаточно мужества, чтобы в таком виде появиться на людях, не должен бояться каких-то двух бандитов…

Врач заботливо высадил меня возле дверей аэропорта и, посмеиваясь, уехал.

— Тодд? — Голос Сары прервал мои мысли. Я открыл глаза. Она стояла рядом.

— Тебе не очень плохо?

— М-м-м… Ничего.

Она обеспокоенно осмотрела меня и прошла к туалету. К ее возвращению я успел еще кое-что придумать и остановил ее:

— Сара, за вами следили до самой посадки в самолет. В Мельбурне к вам тоже кто-нибудь прицепится. Скажи Джику, чтобы он взял такси, обнаружив хвост, избавился от него и вернулся в аэропорт другим такси, чтобы сесть за руль нанятой машины. Не забудешь?

— А хвост? Он на самолете?

— Нет. Он остался там.

Она прошла вперед к своему месту. Самолет приземлился в Аделаиде, часть пассажиров вышла, сели новые, и мы поднялись в воздух. чтобы еще час лететь до Мельбурна. Потом и Джик прошел в хвост самолета. По пути назад он на миг задержался возле меня.

— Вот ключи от машины, — сказал он. — Сиди и жди нас. В таком виде тебе нельзя появляться в «Хилтоне», а сам ты не сможешь переодеться.

— Смогу.

— Не возражай. Как только избавлюсь от хвоста, тут же вернусь за тобой.

Он отошел, не оглядываясь. Я положил ключи в карман джинсов и принялся думать о приятных вещах, чтобы убить время.

При высадке я двигался далеко позади Джика и Сары. В почтенном городе финансистов мой наряд привлекал множество изумленных взглядов, но мне было все равно. Смущение лучше всего отключается утомлением и тревогой.

Джик и Сара со своими сумками прошли, минуя выдачу багажа, и направились к очереди на такси. В аэропорте было оживленно — встречали пассажиров, прибывающих накануне кубка, и лишь один человек, как я успел заметить, находился здесь только ради моих друзей.

Я усмехнулся. Молодой и юркий, словно угорь, он прошмыгнул сквозь толпу, оттолкнув с дороги женщину с ребенком, чтобы занять следующее такси. Я так и предполагал, что работу поручат именно ему, потому что только он знал в лицо Джика. Ведь именно он плеснул ему в глаза скипидаром в Художественном центре.