Пока телефон не зазвонил - Оксана Обухова Страница 32

В том, что в дом Редькина нужно вызывать криминалистов, Стас не сомневался: буклет, непонятно откуда взявшийся в доме алконавта, это уже не умозрительное заключение, а — факт. Пляж на водохранилище, с которого пропала пятая «русалка» находится в другом районе Подмосковья. В Игнатово и окрестностях эти красочные проспекты не распространяли. Тогда, откуда он у Редькина?

Загадка. Почему Федор сохранил буклет — загадочно тем более.

И вот в этой-то загадочности скрывается подвох!

«Редькина нам подставляют, — почти без вопросительности сновала мысль в мозгах майора. — Стерилизатор стоит на видном месте, буклет, которому здесь нечего делать, подсунут под газеты так, что за него невозможно не зацепиться взглядом. Яркая глянцевая бумажка просто вопит — возьми меня и рассмотри! А дальше все поймешь, раскрутишь…»

И сделано-то все как умно! На буклете фотография полуобнаженной девушки, Федя еще в том возрасте, когда изображения красоток мужчина вполне может держать у своей постели. Не придерешься! Умно все, толково, хитро.

Но вот эта-то «умность», нарочитость, как раз категорически не нравилась майору. Водяной был фетишистом, с каждой из жертв он что-то забирал. И если предположить, что рекламный проспект относится к тому же ряду, то он обязан быть — спрятан. Вместе с остальными памятными штучками. Серёжками, куском подола Ларисы и чем-то еще.

Но он лежит — на видном месте. А это выбивается из рисунка поведения преступника.

«Если я сейчас позвоню и вызову опергруппу, то этим покажу, что попался на крючок, — раздумывал майор. — А следуя всему происходящему… Водяной затеял здесь какую-то игру. Интригу. Как же поступить? Идти наповоду, смотреть, что будет дальше? Или наоборот «ничего не замечать» и заставить умного преступника подбросить еще какие-то улики? Пусть долбит в одно место, авось, проколется и допустит ошибку?»

Да. Так будет лучше. Как говорилось выше, в университете Гущина похваливали за умение брать взвешенную паузу. Сейчас Стас восстанавливал свои недавние действия: никто не видел, как он нашел буклет — в тот момент игнатовцев рядом не было, а к старлею майор стоял спиной. Некоторую растерянность можно списать на задержанную реакцию на шок после выстрела почти в упор.

Не медля больше не секунды, Стас вышел из-за дома, хмуро поглядел на сгрудившихся у крыльца игнатовцев.

— Голова что-то разболелась, все никак в себя не приду. — Майор потер ладонью лоб, раздул щеки и произнес на выдохе: — О чем это я?… Ах, да. Никто не знает, куда Редькин мог направиться?

Глеб пожал плечами, Львов тоже изобразил нечто вроде «Мало ли малин в Марьиной роще?». Ответил вездесущий краевед:

— У Тимофея надо посмотреть. У дружбана его.

— Тимофей… — припоминая водителя садовой тележки, нахмурился майор, — это такой щуплый, кривоногий?

— Да. Они с Федькой — не разлей вода.

Капитонов усмехнулся:

— Навряд ли, Федул у лучшего дружка укроется.

— Точно, точно, — поддержал его Дмитрий. — Федул, конечно, отмороженный, но не настолько, чтоб не сообразить, где его в первую очередь искать начнут. — Львов потрепал задумчивого сыщика по плечу и завел прежнюю песню: — Ну чего зря на ночь глядя деревню на ноги поднимать, а? К Тимохе только сунься, такой лай на всю округу поднимет… Чего шум поднимать? Давай завтра мы с Глебом сходим к Тимке, приволочем проспавшегося Федьку к тебе… Если он там, конечно. Но по-любому, Федул сейчас лыка не вяжет и какая на фиг тебе, Стас, разница…

— Дима, — перебил депутатского мужа майор, — тебя что, совсем не беспокоит, что вооруженный пьяный отморозок по деревне бродит? — Стас лихо уводил тему на рельсы пьяного дебоша. — Ты не думаешь, что он может и по твоим окнам выстрелить?

Львов снял руку с плеча сыщика и махнул ею.

— А ну его. С Федула одного «подвига» за глаза и за уши. Я его знаю — пары спустил и на стакан.

Гущину решительно не нравилась настойчивость, с которой Львов постоянно защищал соседа-хулигана. В этом было что-то неправильное, нелогичное. Попахивало дурно. А нюх на старые секреты-связки у следователя был отличным. «Не может Дима просто так, по доброте душевной вступаться за отпетого мерзавца! — Сегодня вечером Гущин слышал, какими словечками Редькин за забором награждал соседа. — Такого ни один порядочный мужик не стерпит. А это значит… что-то кроется за безмозглой добротой и всепрощением».

Поставив галочку «разобраться с доброхотством», Гущин обернулся к дому и гаркнул в раскрытую дверь:

— Смирнов! Старший лейтенант! Выйди-ка к нам. — Пока старлей не показался, Стас обратился к собеседникам: — Глеб, Дима, сходите с Алешей к Тимофею. Если Редькин там, волоките его сюда.

— Арестуешь? — хмуро поинтересовался Львов.

— Задержим, — поправил майор. — Пусть в участке трезвеет, а не в деревне на свободе… от греха подальше.

— Тебе видней, — проворчал Дмитрий.

Из сеней раздался грохот, где невезучий «страшный» лейтенант опять чего-то зацепил. Скатившись по крыльцу и едва не потеряв фуражку, Смирнов с двумя помощниками направился к воротам. Заинтригованный фосфоресцирующий Кнышев остался возле сыщика.

— Яков Валентинович, — обратился к нему Гущин, — а вот скажите… Львов так защищает Федора потому, что тот когда-то спас его родителей из пожара?

Историк фыркнул:

— Спас? Ну конечно… Только вот, вначале Федя этот дом поджег. Запалил сарай, а когда огонь на дом перекинулся — испугался и начал «спасать».

— Да ладно? — искренне опешил Гущин. — Федя сам их дом поджег? И есть свидетели?

— Откуда же, — хитро усмехнулся краевед. — Но от деревни, Станислав Петрович, ничего не утаишь. За день до пожара Федька с Михаилом Ивановичем поссорился, грозился «красного петуха» ему под крышу пустить.

— А Дмитрий об этом знает?

Краевед пожал плечами:

— Знает, конечно. Но почему-то верит старому дружку, Федул же упёртый, «не я это» твердил и точка. Да и… — Кнышев вздохнул. — Редькин его родителей и в самом деле из огня вытащил. Даже сам немного обгорел, «герой», чтоб ему ни дна, ни покрышки…

Ситуация все больше запутывалась, а не разъяснялась. Кнышев, как будто нарочно подпихивал майора к недавно возникшему подозрению, что в прошлом Федула и Львова есть некий щекотливый момент.

Но разбираться в этом детально не было времени.

— Яков Валентинович, оставайтесь, пожалуйста, здесь и дождитесь возвращения Смирнова, — быстро произнес майор. — Скажите, что я скоро вернусь, пусть тоже ждут меня.

С бешено колотящимся сердцем Гущин поспешил к «камуфляжным» воротам. Проскочил улицу, нетерпеливо постукивая тростью и глядя в сторону, куда удалились его посланники за Редькиным, дождался, пока Евгения откроет электронный замок калитки…

Не чувствуя больного колена пронесся по дорожке и крыльцу, ворвался в дом: