К югу от Явы - Алистер Маклин Страница 32

Мягко и осторожно Николсон взял капитана за плечи и повернулся, чтобы позвать боцмана, но Маккиннон уже опускался на колени рядом с ним, и один взгляд на подчеркнуто бесстрастное лицо Маккиннона подсказал Николсону, что рана на рубашке капитана кровоточит. Не ожидая никаких указаний от Николсона, Маккиннон достал нож, одним ловким движением распорол рубашку капитана, сложил нож и разорвал рубаху вдоль. Мгновение он осматривал спину капитана, поднял глаза на Николсона и покачал головой. Так же аккуратно, как и раньше, Николсон опустил капитана, и тот опять спиной навалился на переборку.

— Безнадежно, джентльмены, а? — хриплым напряженным шепотом пробормотал Файндхорн, борясь с клокочущей в горле кровью.

— Довольно скверно, но есть надежда, — ответил Николсон, тщательно подбирая слова. — Очень больно, сэр?

— Нет. — Файндхорн на секунду закрыл глаза и опять открыл их. — Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Ранение сквозное?

Голос Николсона зазвучал отрешенно, почти как в клинике:

— Нет, сэр. Как мне кажется, пуля задела легкое и застряла в ребрах, в спине. Нужно будет ее откопать, сэр.

Слово «задела» не отражало истины, и только в полностью оснащенной операционной можно было бы провести подобную операцию в груди. Но если Файндхорн и понимал это, то ничем не выдал себя, ни жестом, ни выражением лица. Он надсадно кашлянул и попытался улыбнуться.

— Раскопки могут подождать. Как корабль, мистер Николсон?

— Погибает, — отрывисто бросил Николсон. Он указал большим пальцем в сторону огня. — Пятнадцать минут, если нам повезет, сэр. Там вы можете увидеть языки пламени. Разрешите спуститься вниз, сэр?

— Конечно. О чем я думаю?

Файндхорн попытался подняться на ноги, но Маккиннон прижал его к палубе, произнося успокоительные слова и глядя на Николсона в ожидании указаний. Однако указания пришли не от старшего помощника, а в виде нарастающего гула авиационного двигателя, очереди пулемета с самолета и пуль, летящих над их головами в разбитое окно. Очередь через всю рулевую рубку продырявила дверь. Файндхорн перестал делать попытки подняться и откинулся к переборке, глядя на Маккиннона с жалким подобием улыбки.

Николсон спустился вниз по трапу и прошел в дверь кают-компании. Ван Оффен сидел на палубе у двери с пистолетом в руке. Он не был ранен. Когда дверь открылась и вошел Николсон, он поднял глаза:

— Здорово шумят, мистер Николсон. Конец?

— Более или менее. Боюсь, что с кораблем все кончено. В небе еще летают два-три «зеро» и ищут, где бы выпить последнюю каплю крови. Что, какие-то сложности?

— С ними? — Ван Оффен презрительно махнул пистолетом в сторону команды «Кэрри Дансер». Пятеро лежали на палубе, скорчившись от страха, еще двое распростерлись под столами. — Они слишком озабочены своими драгоценными шкурами.

Николсон двинулся дальше, к другой двери.

— Корабль тонет, выгоните наших друзей на верхнюю палубу и держите их пока в проходе. Не открывайте дверей...

Николсон внезапно умолк на середине предложения. Деревянная крышка люка в буфетную была прошита очередью, а за ней слышался плач маленького ребенка.

Через три секунды Николсон был в коридоре и схватился за ручку двери, ведущей в буфетную. Ручка повернулась, но дверь не открывалась — то ли заперта, то ли ее заклинило. Как подарок судьбы, перед каютой пятого механика висел противопожарный лом. Николсон изо всех сил ударил им по замку двери. С третьего удара замок отлетел, и дверь распахнулась.

В каюте было полно дыма, все горело, было поломано и разбито, сильно пахло виски. Наружный воздух быстро вытянул дым. Николсон увидел двух медсестер, сидевших на палубе почти возле его ног: Лену, молодую девушку-малайку с ужасом в темных глазах, и рядом мисс Драчман с бледным, напряженным, но спокойным лицом. Николсон опустился на колени возле нее.

— Где малыш? — хрипло спросил он.

— Не беспокойтесь, маленький Питер в безопасности. — Она мрачно улыбнулась ему и приоткрыла тяжелую металлическую дверь одного из шкафов. Изнутри, завернутый толстым одеялом, смотрел на него расширенными от страха глазами ребенок.

Николсон протянул руку, слегка потрепал малыша по белым волосенкам и, глубоко вздохнув, резко встал.

— Ну, слава богу, — улыбнулся он девушке. — Спасибо, мисс Драчман. Чертовски умная идея. Вынесите его в проход, иначе он здесь задохнется.

Он повернулся и недоверчиво уставился на живописную картину: молодой солдат Алекс и священник вытянулись на полу бок о бок и, кажется, оба без сознания. Фарнхолм как раз поднимался после осмотра головы священника. Исходивший от него запах виски был таким густым, словно им пропиталась вся его одежда.

— Что, черт побери, здесь происходит? — ледяным голосом осведомился Николсон. — Вы что, не можете обойтись без бутылки и пяти минут, Фарнхолм?

— Вы очень самонадеянны, молодой человек, — донесся голос из дальнего угла буфетной. — Не следует приходить к скоропалительным выводам.

Николсон всмотрелся в полумрак. Освещения не было, потому что японцы уничтожили генераторы. Он едва различил очертания хрупкой фигуры мисс Плендерлейт, сидевшей с выпрямленной спиной, опираясь на холодильник и склонив голову к рукам. Деловитое пощелкивание вязальных спиц казалось неестественно громким. Не веря своим глазам, Николсон глядел на нее.

— Что вы делаете, мисс Плендерлейт? — Ему самому его голос показался напряженным и недоверчивым.

— Вяжу, естественно. Вы что, никогда не видели, как вяжут?

— Вяжете... — протянул пораженный Николсон. — Конечно, вяжете. — Николсон одобрительно кивнул. — Если об этом узнают японцы, то завтра же попросят перемирия.

— О чем это вы говорите? — деловито осведомилась мисс Плендерлейт. — Только не убеждайте меня, что и вы тоже растерялись.

— Тоже?

— Как этот несчастный молодой человек. — Она указала на молодого солдата. — Мы приделали несколько подносов к люку, когда вошли сюда. Вы знаете, люк-то деревянный. Бригадный генерал подумал, что так можно защититься от пуль, — очень четко и точно поясняла мисс Плендерлейт, отложив в сторону вязание. — Когда в корабль попали первые бомбы, этот молодой человек пытался выскочить наружу. Бригадный генерал быстренько запер дверь, а молодой человек стал отдирать подносы, собираясь вылезти через люк. Э... э... священник попытался его оттащить, когда в люк ударили пули.

Николсон взглянул на Фарнхолма:

— Мои извинения, бригадный генерал. Он мертв?

— Слава богу, нет. — Фарнхолм выпрямился стоя на коленях, временно забыв о своей выучке в Сент-Херсте. — Сотрясение мозга и несколько царапин, вот и все. — Взглянув на молодого солдата, он сокрушенно покачал головой. — Чертов молодой болван!

— А в чем дело?