Тени прошлого - Эдна Бьюканан Страница 32

— В доме наших родителей около Больницы милосердия.

— А почему вы не сообщили об этом раньше?

— Пожалел родителей. Я молчал из-за стариков. У них было слабое здоровье. Моя мать не перенесла бы этого. Нас было два брата, и Ронни, младший, считался их любимцем. Он умолял меня никому не говорить, обещал исправиться. Он был весь в крови. Я отвез его в клинику в Майами-Шорс, где его без лишних вопросов подлатали.

— А почему вы вдруг решили позвонить сейчас?

— Наши родители умерли. Я узнал о вашей находке из новостей и решил, что сейчас уже можно сказать. Какой смысл молчать? Ронни всю жизнь попадал в истории. Родители с ним намучились. Они освобождали его под залог, нанимали адвокатов и психоаналитиков, навещали в тюрьме. Все деньги, которые они скопили на старость, ушли на бесконечные вызволения его из-за решетки.

Я был старшим и никогда не давал им повода для беспокойства. А после их смерти оказалось, что дом и все, что у них было, они оставили ему. В завещании было написано, что я достойный человек и могу сам позаботиться о себе. Поэтому они все оставляют Ронни. Ему это больше нужно. Они завещали ему все, что сумели скопить за долгую жизнь, но он снова попал в тюрьму. Я устал его прикрывать. Горбатого могила исправит.

— Когда вы его подобрали той ночью, у него был пистолет?

— Нет, не видел.

— А он имел доступ к оружию?

— У моего отца были охотничьи ружья — хорошо помню двуствольный «ремингтон». Я четыре года служил в армии, а когда вернулся, все ружья исчезли вместе со многими другими вещами, которые были либо украдены братом, либо проданы, чтобы вытащить его из тюрьмы. — В голосе Леонарда Стокоу звучали обида и усталость. Но он вызывал доверие.

— Ваш брат сейчас дома?

— Наверное. Он ведь нигде не работает.

Роналд Стокоу был впервые привлечен к суду в восемнадцать лет.

— Посмотрите-ка на его подвиги! — Райли развернула распечатку длиной в ее собственный рост. — Десятки арестов по весьма похожим поводам: бродяжничество, вторжение в чужое владение, подглядывание в окна, появление в общественном месте в непристойном виде, публичное мастурбирование, непристойное и распутное поведение, проникновение в чужой дом, нападение, непристойное нападение, попытка изнасилования, изнасилование. И это только те случаи, когда он попался. — Райли долго служила в группе изнасилований, и Стокоу был как раз по ее части. — Единственное, за что он никогда не привлекался, — это убийство. Но это упущение можно исправить. Отложите поездку, пока мы не разберемся с этим типом, — сказала она, обращаясь к Берчу, и углубилась в изучение списка судимостей Роналда Стокоу. — Его преступления идут по нарастающей. Многие насильники начинают с невинного подглядывания, но потом их аппетиты растут, и просто глазеть в окошко им уже недостаточно. Они проникают в дом и мастурбируют с женским бельем, а потом им подавай уже саму женщину.

У нас будет небольшая передышка, — продолжала Райли. — Она очень кстати сейчас, когда за нами охотится пресса. Журналюги просто из кожи вон лезут, чтобы представить нас идиотами. Он освобожден условно-досрочно. Найдите его и доставьте сюда для небольшой беседы. — Улыбнувшись, она скрылась в своем кабинете.

«Возможно, мы на верном пути», — подумал Берч и машинально взял трубку звонившего телефона.

— Привет, док. — Услышав, что сказал ему медэксперт, он изменился в лице. — Не может быть. Наверное, в лаборатории ошиблись. Вы уверены? О Господи! — Повесив трубку, Берч некоторое время сидел неподвижно. — Невероятно, — вздохнул он, поднимаясь на ноги. — Это звонил главный медэксперт. Они провели анализ ДНК всех этих младенцев. Дети никак между собой не связаны. У всех разные отцы и матери.

— Как же это может быть? — удивился Назарио.

— Так, значит, Нолан не… — начал Корсо.

— Мы опять на мели, — подытожил Берч.

— Кики была права, — заметил Назарио. — Она пыталась нас убедить, что он вовсе не чудовище. Сержант, давайте поговорим со Скаем. Он ведь играл в тоннеле в тот вечер, когда убили его отца. Может быть, он вспомнит, стоял ли там этот сундук. Если же его там не было, значит, кто-то спрятал его уже после того, как семья покинула дом.

— Парнишке было всего девять лет, — возразил Берч. — Моему сыну тринадцать, но и он никогда не помнит, где оставил свои ботинки десять минут назад.

— Попытка не пытка, — сказал Назарио.

— Но если кто-то принес сундук позже и Ноланы о нем ничего не знали, почему эти дамочки так юлят? Они явно что-то скрывают. Наверняка.

Из кабинета появилась Райли.

— Как? Вы еще здесь? Ничего лучшего не нашли, как стоять и чесать языки? Я же велела вам привести этого субъекта. А кто-нибудь видел сегодня Стоуна? — Она огорченно вздохнула. — С утра не везет.

— Не тебе одной, — утешил ее Берч.