Убили Винни - Джереми Камерон Страница 32

Сплю, вдруг слышу: пейджер.

Это, наверное, мать. Ни у кого больше моего номера нет — это раз, и два — наши в десять утра еще все спят.

Читаю сообщение:

«Позвони матери, паршивец несчастный!»

Я не хотел, чтобы она мне на сотовый звонила: так без денег останешься. Поэтому я ей сотовый номер не давал, она мне все на пейджер сбрасывала.

Встал, сонный еще, нашел телефон, позвонил. Слышу, там трубку взяли.

Я так вежливо:

— Здравствуйте, это из «Уолтемстоу Гардиан». Мы проводим опрос, хотели бы узнать ваше мнение насчет будущих выборов в Комитет и насчет собачьих бегов: не знаете, на кого лучше поставить?

— Иди ты с глупостями! Тебе сегодня отмечаться как условно освобожденному. Забыл?

— Блин.

— Не ругайся. Давай иди. Я тут письмо от них нашла.

— В ящиках у меня рылась?

— Не твое дело, где я рылась, собирайся и иди.

— Подумаешь, к Энди не зашел. Не сердись, завтра отмечусь.

Хотя с Энди тоже наглеть не стоило. Я позвонил Рози (это его секретарша).

— Рози, привет! Ники. Когда там у меня с Энди назначено?

— Двадцать минут назад. Он как раз только что вышел, ругался, как не знаю кто.

— Пусть никуда не уходит, я сейчас буду. Скажи ему, что я собирался, просто я тут траванулся малость.

— Только ты уж ничего не угоняй, а поезжай на автобусе, ладно? Лучше еще немного опоздаешь.

— Скажешь ему, что я отравился?

— Ники, кончай уже, а? Давай приезжай.

Ну вот. Я тут суечусь, к концу света, можно сказать, готовлюсь, и вдруг надо идти куда-то отмечаться. Ладно, может, хоть чаем угостят.

Я в своем районе угонять не любил, поэтому взял такси. Нормально вообще: приезжаю, опоздал на полчаса, а чая еще нет. В приемной еще несколько человек сидит, судя по виду, тоже бы не отказались. Смотрю, Дин Лонгмор тут: он-то каждый день в Чингфордском отделении отмечается, сюда зашел просто бутерброд на халяву сожрать. Камран был — этот пацан еще и Лу — у него пожизненное. Алвин — негр-футболист и Луиза-наркоманка — эти вместе какой-то чек подделали.

Все сидят маются: курить-то нельзя.

— Рози, привет.

— Привет.

Рози молодец: одной рукой печатает, в другой — чашка с кофе.

— Я ему скажу, что ты пришел, просто у него уже человек сидит. Я тут твою маму на рынке видела.

— Ну и как?

— Говорит, с тобой больше мороки, чем с твоим Дэнни.

Я засмеялся.

— Зато на меня продуктов меньше идет. Он больше меня ест.

— И на вид посимпатичней, надо думать.

У нее постоянно звонил коммутатор, так что она одновременно отвечала, печатала, пила кофе и причесывалась.

— А кофейку нальешь?

Она передала мне чашку в окошко.

— Ты, по-моему, ради кофе только сюда и ходишь.

— Как же? А на тебя посмотреть?

— Ну да, и глупостей всяких наговорить. Что там у Энди на тебя? Или ты у нас опять невинная овечка?

— Именно, Рози, именно. Меня подло подставили. Фу! Ты что, сахар совсем, что ли, не кладешь?

Тут дверь открылась, вышел Энди проводить какого-то старика. Я его раньше никогда не видел, не знаю, может, он по банкам работал.

— О Ники, какие люди! Спасибо, что соизволил. Не рановато я тебя поднял?

— Сарказм, Энди, — это низшая форма умственной деятельности. А я, между прочим, стараюсь жить в соответствии с законом, запарился вконец, даже вот, видишь, припоздал малость. Прости, Рози, — я вернул ей чашку, — мне пора, у меня встреча.

— Иди, может, мозги на место встанут.

Энди запустил меня к себе, достал чайник (он его в кабинете прячет), включил и пододвинул ко мне печенье. Теперь все этой здоровой пищей увлекаются.