Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник) - Георгий Вайнер Страница 31

– Что слышно о вчерашнем нападении на конвой? – спросил я у шефа безопасности Алексея Кузьмича Сафонова.

– Глухое дело! – Генерал махнул рукой. – Во всяком случае, не скорое. Ты-то как?

– Что мне сделается? У меня, Алексей Кузьмич, к вам вопрос…

– Слушаю, – с интересом взглянул Сафонов.

– Есть у меня один телефончик, мне его дал Смаглий. По этому телефону, он сказал, можно связаться с Котом Бойко. Смаглия вчера убили. Я случайно не оказался в этой же машине. Или не случайно…

Я сделал резкую паузу, лицо Сафонова – толстое, коричневое, в глубоких трещинах морщин – было непроницаемым. Он просто слушал.

– Я позвонил по этому телефону…

– И что? – спокойно спросил генерал. В разговоре с ним возникало тягостное ощущение, что он знает твои реплики наперед. Или делает вид, что знает.

– Кто-то морочит голову… Предложил встречу. Мне чутье подсказывает – что-то тут не так… По-моему, он был не готов к моему звонку. На встречу обязательно пойду.

– Это без вопроса, – кивнул Кузьмич. – А в чем проблема?

– Тут сошлось много непонятных обстоятельств. Думаю, что на встрече мы останемся в нулях. Но я бы хотел, чтобы вы организовали сильную и квалифицированную наружку. Надо выяснить, кто этот человек на связи. По крайней мере сможем определиться…

– Сделаем, – уверенно пообещал Алексей Кузьмич. – Сейчас первейшая задача – известить Кота, что ты в Москве. Дать ему канал связи с тобой. Тогда он появится в поле зрения.

Я с сомнением заметил:

– Не знаю, не уверен. Кот очень умный, хитрый и реактивный парень. Он никуда не побежит сломя голову. Мне надо не только известить его о том, что я здесь, но и заверить его в безопасности встречи.

– Не сомневаюсь, – согласился Алексей Кузьмич. – Я думаю об этом все время… Ладно, давай «пропишем» тебя…

Сафонов встал, в стенном шкафу раскрыл дверцу встроенного холодильника, достал заиндевелую бутылку водки, буханку ржаного хлеба и шмат свиного сала.

Разложил снедь на столе, вынул из кармана нож-выкидушку, цыкнуло наружу бритвенно острое лезвие. Сафонов нарезал пористый хлеб, мягко дышащий, толстыми ломтями, секанул по куску мраморного бело-розового шпика, разлил в тонкие чайные стаканы водку. От сала головокружаще пахло специями.

– У тебя там, в Европах, с утра не квасят, наверное?

– И не закусывают так, – засмеялся я.

– Ну давай! Как говорится, с почином тебя. Сегодня первую борозду на поле положишь…

Выпили. Водка, от холода густая, как глицерин, текла по горлу вязкой струйкой. Я с наслаждением впился зубами в свой бутерброд. Сафонов показал на сало:

– Настоящее, хохляцкое, домашнего засола… Это мне мой дружок Варфоломеев, бывший украинский министр, привез из Киева. Времени теперь много, сам солит… Ты Варфоломеева помнишь?

– Помню, – кивнул я. – Он когда-то в союзном министерстве главком УБХСС командовал.

– Сильный был работник, – вздохнул Сафонов. Задумчиво глядя на сало, сказал: – Он мне про это сало забавную историю рассказал. На даче у него жила старая крыса, огромный рыжий пасюк. Ума и хитрости невероятной. Варфоломеев с ней воевал всю дорогу. Не брала она приманок. Разбойничала по дому как хотела, а заманить ее в крысоловку – никогда! Озверел Варфоломеев, взял кусок свежего сала и засолил его по всем правилам. С лавровым листом, чуток перчика, чеснока, сам чуешь – запах с ног валит. Нарезал ломтиками и раскладывал в разных местах, и пасюк этот не смог устоять – стал его жрать помаленьку. Вот тогда Варфоломеев поставил лисий капкан и зарядил большим куском сала. Тут-то и сломался пасюк – пришел в ловушку…

Я с грустью смотрел на Сафонова, потом отодвинул свое прекрасное ностальгически-опасное угощение, такое традиционное, соблазнительно простое хлеб-сало.

– Кажись, Алексей Кузьмич, вы по рецепту Варфоломеева из меня капкан для Кота заряжаете…