Город греха - Джеймс Эллрой Страница 31

Мал взял себе на заметку обсудить с Лоу дискуссионный аспект проблемы Сонной Лагуны. Эд Сат-терли намеревается раздобыть у фэбээровцев снимки съездов Комитета защиты Сонной Лагуны. Поскольку все обвиняемые полностью реабилитированы, то его затея может дать обратный результат. То же самое относится к информации психиатра, предоставленной Комиссии Конгресса в 47-м. Лучше будет, если они с Дадли сохранят эти сведения в тайне, чтобы не усложнять положение Лезника, и будут пользоваться этой информацией как подсобной — давить с ее помощью на слабые места представителей УАЕС. Выход с материалами Комиссии Конгресса в полном масштабе может поставить в затруднение большое жюри: Дж. Парнел Томас, председатель той комиссии, сейчас отбывает тюремный срок за взяточничество. Видные деятели Голливуда выступили с протестом против методов комиссии, и материалы Лезника изобилуют опасными моментами весны 47-го — самоубийствами, попытками самоубийства, актами предательства, пьянством и развратом как средством приглушить боль от потери друзей и доброго имени. Подобный прецедент уже был: в прошлом году большое жюри Лос-Анджелеса планировало опереться на авторитет Комиссии Конгресса 47-го, но решило, что это может вызвать симпатии к членам УАЕС и усилить позицию свидетелей противной стороны. Лучше будет не углубляться в доказательства фактов предательства; важнее лишить либералов возможности оспаривать тактику большого жюри в прессе.

Малу его обзор представлялся весомым: добротные данные, предложения насчет того, что использовать, а что держать про запас. Он допил свой кофе и перешел к личным делам — из двадцати двух человек пять-шесть уже практически готовы к допросу и оперативной разработке.

Первый — проблематичен. Мортон Зифкин: член УАЕС и компартии, состоит в одиннадцати других организациях, определяемых как «коммунистический фронт». Семейный: жена и две взрослые дочери. До того как послал Комиссию Конгресса к чертям собачьим, был высокооплачиваемым сценаристом, зарабатывал сто тысяч в год. Теперь за гроши занимается склейкой кинопленки. Занимался Психоанализом с доктором Лезником, желая «постигнуть учение Фрейда» и умерить свою страсть изменять жене с соратницами по компартии, «на что толкает его не тело, а деньги». Оголтелый, не знающий удержу проповедник марксизма. Отлично бы смотрелся на скамье свидетеля, но никогда не выдаст своих красных товарищей. Настолько образован и умен, что рядом с ним Лоу будет выглядеть круглым дураком, а наложенные на него санкции Комиссии Конгресса придадут ему ореол мученика. Проблематичен.

Мондо Лопес, Хуан Дуарте и Сэмми Бенавидес, бывшие активисты Комитета защиты Сонной Лагуны, рекрутированные руководством компартии из синаркистов — банды зутеров, щеголявших в регалиях нацистов. Теперь они номинально состоят в руководстве УАЕС как представители национального меньшинства. В начале 40-х они просто бесились от заносчивости белых женщин, но уступчивость партийных коллег в юбках сделала их благодарными товарищами. Правда, потом они еще больше взъелись на своего руководителя ячейки, когда тот предложил им обследовать свои «тревоги» у психиатра. В настоящее время Бенавидес, Дуарте и Лопес совмещают работу рабочих сцены на студии «Вэрайэти интернэшнл пикчерз» с участием в съемках дешевых вестернов, где исполняют роли индейцев. Они также руководят пикетированием на ГоуэрТалч — попытка УАЕС использовать физические методы борьбы. Впрочем, пикетчики выглядят жалкими слабаками в сравнении с громилами Микки Коэна, выступающими на стороне тимстеров. Мал определил тройку мексиканцев как напавших на золотую жилу бабников, политические интересы которых не выходили за круг проблем Сонной Лагуны. За всей троицей, по всей видимости, имелись грешки и преступные связи со времен их бандитской юности — удобный повод для их разработки агентом, если Эллис Лоу такого найдет.

Дальше — хуже.

Рейнольде Лофтис, характерный киноактер, выданный Комиссии Конгресса своим любовником Чазом Майниром, голливудским сценаристом-середнячком. Лофтис не подозревает, что Майнир продал его, и относится к доносчику с полным доверием. Оба состоят членами УАЕС, остаются в добрых отношениях на личных встречах и на политических мероприятиях, в которых оба принимают участие. Майнир, мучимый совестью за свое предательство, сказал доктору Лезнику: «Если бы вы знали, ради кого он оставил меня, вы бы поняли, почему я так поступил». Мал проштудировал дела Лофтиса и Майнира в поисках других упоминаний этого «кого», но ничего не отыскал. В бумагах Лезника на Лофтиса был большой пробел в период 1942-1944 годов. В деле Майнира тоже никакого упоминания третьего угла любовного треугольника не было. Мал помнил Лофтиса по вестернам, на которые он ходил со Стефаном: высокий длинноногий мужчина с седой головой и приятной внешностью — вылитый американский сенатор. И вместе с тем — коммунист, подрывной элемент, свидетель противной стороны на заседаниях Комиссии Конгресса и откровенный бисексуал. Двустволка. Потенциально, следом за Чазом Майниром, красным с тщательно скрываемой тайной, — особо важный свидетель в пользу выставившей стороны.

И наконец — Красная королева.

На Клэр де Хейвен персонального дела не было. По описаниям нескольких мужчин, она слишком хороша собой, слишком сильна и умна, чтобы обращаться за помощью к психиатру. Она переспала с половиной своей партийной ячейки и всей верхушкой Комитета защиты Сонной Лагуны, включая Бенавидеса, Лопеса и Дуарте, которые ее просто боготворят. Чаз Майнир без ума от нее, хотя и голубой; Рейнольде Лофтис говорит о ней как «единственной женщине, которую я когда-либо любил». Ее женские прелести Мал отметил как фактор второстепенный. Клэр действует за сценой, держится в тени, бережет светские и деловые связи своего покойного отца, флегматичного лос-анджелесского юриста, придерживавшегося правых убеждений. Майнир говорил Лезнику, что именно авторитет ее отца объясняет то, что ее не вызывали в 47-м в Комиссию Конгресса, и что никто из других свидетелей не называл ее имени. Клэр трахалась как крольчиха, но потаскухой не считалась; педерасты-сценаристы, актеры-двустволки, мексиканцы и коммунисты всех расцветок — все относились к ней с глубоким почтением.

Мал погасил свет, напомнив себе не забыть послать записку Лезнику с вопросом: почему все записи в его делах обрываются летом 49-го года? Идя к лифту, он думал, как выглядит Клэр де Хейвен и где достать ее фото. «Вот если бы затащить ее в число свидетелей обвинения, используя ее страсть к политике и сексу… Красная королева колется в суде как последняя шлюха из Чайнатауна…»

Финальным титром этого скабрезного фильма перед его глазами всплыли капитанские нашивки.