Сокровища - Иоанна Хмелевская Страница 30

Пан Роман посмотрел туда, куда был направлен палец дочки, и сразу понял, чего ей хочется. Лампа так разительно отличалась от всех остальных товаров в ларьке, что ошибки быть не могло.

Если отец и колебался, то не больше секунды. Лампа и ему очень понравилась.

— Хорошо, спрошу, сколько она стоит. А вы перестаньте на нее глазеть и отойдите подальше.

— С места не сдвинусь, пока не купишь нам лампу! — решительно заявил сын. Отец рассердился.

— Ну как вы не понимаете? Если торговец поймет, что вам так хочется купить эту лампу, он заломит за нее бешеные деньги! Тут надо торговаться, а вы осложняете мою задачу.

— Какие бешеные деньги? — удивилась пани Кристина. — Ведь это дешевка, массовое производство, сразу видно. И зачем вам вообще эта лампа?

— Не зачем. Просто сувенир. А торговаться мы и сами можем.

Отогнав детей от ларька, пан Роман не торопясь подошел к нему и равнодушно оглядел товары, потом нехотя поинтересовался по-французски, кивнув на лампу:

— Сколько она стоит?

— Тысяча динаров, — так же нехотя ответил хитрый продавец, который прекрасно знал, в чем дело, наблюдая всю сцену с самого начала. — Спятил! — по-польски вскричал отец, не ожидая такого ответа.

— И в самом деле! — негодовала пани Кристина. — Не золотая же это лампа?

— Просто он понял, что детям очень хочется ее купить. Я же предупреждал — не смотреть на нее! Теперь сами убедились, что получилось.

Оторвав взгляд от лампы, Яночка взглянула на продавца большими голубыми глазами и холодно произнесла:

— Пятьдесят динаров.

Продавец даже не соизволил ответить.

— Тогда давайте уйдем отсюда, сделаем вид, что отказываемся от покупки, — предложила пани Кристина.

Дети не пошевелились. У Яночки мелькнула мысль схватить драгоценную лампу и сбежать с ней, пусть потом отец расплачивается. Пани Кристина принялась разглядывать хну и прочие экзотические красители для волос. Пан Роман раздумывал, как по-умному подступиться к упрямому торговцу.

И тут в дело вмешался Павлик. Он вытащил из кармана свой заветный перочинный нож, который в свое время выменял у одного из приятелей на коллекцию старинных открыток, обнаруженных ими с Яночкой на чердаке их дома. Нож был необыкновенный: восемь лезвий, ножнички и штопор, запрятанные в блистающей рукоятке из искусственного перламутра.

Небрежно подбросив вверх ножик, мальчик ловко поймал его и медленно принялся извлекать наружу блистающие на солнце стальные лезвия. Уже на третьем купец перестал притворяться, что смотрит вдаль, и уставился на ножик. На шестом не сумел скрыть овладевшего им желания дотронуться до чудесной вещицы. Штопор окончательно добил торговца. Он протянул руку.

И тут выяснилось, что в Павлике скрывались недюжинные таланты, в частности умение торговаться. Протянув ножик купцу, мальчик другой рукой схватил лампу. Яночка тут же выхватила ее у брата и принялась разглядывать с таким волнением, что почти ничего не видела. Торговец вдохновенно вытягивал и прятал обратно сверкающие лезвия.

— Что возьмешь за него? — спросил он у Павлика.

— Тысячу динаров, — не моргнув глазом ответил мальчик.

Рассмеявшись, купец махнул ножиком на лампу.

— Можем поменяться.

Не на такого напал! Вынув лампу из рук сестры, мальчик поставил ее на место и обиженно заявил:

— Ну нет! Взамен даешь нам лампу и еще сто динаров! Она не стоит тысячи, только девятьсот!

Пренебрегая французским, каждый торговался на своем родном языке, но они отлично понимали друг друга.

Тем временем вокруг уже собралась небольшая кучка зевак, с интересом наблюдавшая за торгом. Последние слова Павлика были встречены одобрительным гулом, послышались возгласы, наверняка по-арабски означающие «давай, давай!» Купец смертельно обиделся и разразился длинной эмоциональной речью, воздевая руки к небу и бия себя в грудь, но ножика из рук не выпустил, так и жестикулировал с ножом в руке, причем сталь и перламутр отбрасывали во все стороны ослепительные солнечные молнии, вызывая бурное восхищение собравшихся. А Павлик в ответ на эмоциональную речь продавца, твердо заявил по-польски — или ты мне возвращаешь вот этот предмет, или давай сто динаров и лампу впридачу! Яночка, расставшись с лампой в интересах дела, тем не менее на всякий случай придерживала ее рукой. Отец и мать с изумлением взирали на собственных детей, не веря глазам своим.

Сдался купец. Несомненные торговые таланты Павлика и напускное хладнокровие Яночки, а также мнение зевак, явно склонявшихся на сторону детей, сделали свое. Но и купец тоже был не лыком шит, он выторговал половину спорной суммы. И вот минут через пятнадцать брат с сестрой отошли наконец от лавчонки, унося с собой лампу и пятьдесят динаров и не заметив, как за всей сценой с любопытством наблюдал с почтительного расстояния тот самый толстый араб, который встречался в подозрительной палатке с кривым.

— Ты понял, что теперь должен купить мне перочинный ножик? — спросил Павлик отца. — Совсем не обязательно сейчас, можно и когда-нибудь потом.

— Ясно потом, — ответил уже пришедший в себя отец. — В любой другой стране это будет намного дешевле. Неплохо у вас получилось! Надо поучиться. Только так и не понимаю, зачем вам эта лампа.

— Мы же сказали — в качестве сувенира. Ну, такой подарок на память об Алжире.

— В таком случае, — подхватила пани Кристина, — мне бы хотелось приобрести на память об Алжире ту самую хлопчатобумажную пряжу, от которой меня оторвал Хабр. А также хну. Ведь у нас в Польше не найдешь ни того, ни другого.

Пан Роман воспротивился, настаивая на том, чтобы немедленно ехать дальше, ведь у них в планах осмотр Алжира, а на это надо время, да и в Медею собирались заехать, но тут Павлик неожиданно поддержал маму, предварительно убедившись, что она собирается покупать действительно пряжу из стопроцентного хлопка. Впрочем, покупка драгоценной пряжи заняла совсем немного времени, а пока продавец укладывал покупку, мама сделала выбор и в отношении хны, попросив запаковать и ее, а также еще несколько бутылочек голубой, коричневой и черной краски.

И вот уже за окнами машины побежали назад безоглядные просторы унылой полупустыни. Все отдыхали после волнующих перипетий на суку в Махдии.

— Теперь я понимаю, почему одному человеку оказалось не по силам раздобыть сокровища, — говорила Яночка Павлику на заднем сиденье машины. — Ведь гляди-ка, как там написано: сначала сук в Махдии, оттуда мы должны ехать в Сугер через Ущелье обезьян. Совершенно не представляю, как это можно сделать, ведь они по разные стороны от Махдии. Где логика? Съездить в ущелье обезьян и оттуда вернуться в Сугер по той самой дороге? Иначе невозможно.

Павлик согласился:

— Да, сложновато все это. Но во всяком случае мы едем сначала в ущелье, то есть в нужном порядке посещаем оба объекта, посмотрим, что из этого выйдет. А что касается Махдии, считаю, там мы многого добились: лампа, два подозрительных типа и хлопок.