Тридцать дней тьмы - Дженни Лунд Мэдсен Страница 30

Еще только взявшись за ручку двери, Ханна почувствовала, что внутри ее ждут. Какое-то мгновение она колебалась, не стоит ли развернуться и уйти, ей совсем не хотелось вступать ни в какие столкновения, и меньше всего с Виктором, который, как она подозревала по запаху кофе, достигавшему входной двери, был где-то там. Она затаила дыхание и прислушалась. Голос Эллы, казалось, покрывал весь спектр низких частот, заглушая все иные звуки, что предоставляло гостю возможность сохранить в тайне свое пребывание в доме. Однако в конечном итоге этого и не требовалось: в прихожей на крючке висела куртка Виктора. Ханна прикрыла глаза – что ж, этого разговора, пожалуй, было не избежать. Рано или поздно. Но он должен был состояться. Громко захлопнув дверь, она объявила о своем приходе и с уверенным видом перешагнула порог гостиной. Но когда гость повернулся, у нее перехватило дыхание. На стуле напротив Эллы сидел не Виктор, а Маргрет. Ханна постаралась справиться с собственными чувствами и принять хоть сколько-нибудь осмысленный вид, однако, чтобы не упасть замертво, вынуждена была опереться о край стола. Элла жестом указала на Маргрет, давая понять, что она пришла к Ханне. Кто знает, что она успела рассказать Элле? Оставалось только надеяться, что не слишком много, а самое лучшее – ничего. Ханна сделала все возможное, чтобы голос ее звучал спокойно.

– Привет! Рада тебя снова видеть.

Да уж, нечего сказать, идиотка! Хотя, черт возьми, а что тут еще скажешь, когда тебя элементарно застукали? Маргрет спокойно разглядывала ее, не спеша открывать свои намерения.

– Может, нам стоит поговорить о том, что случилось?

Ханна нервно сглотнула, чувствуя, что во рту у нее пересохло. Ладно. Значит, ей все же придется посвятить Эллу во что-то – во что именно, так и осталось непонятным, поскольку выразилась она достаточно неопределенно. «О том, что случилось». У Ханны возникло такое ощущение, будто с нее заживо слой за слоем сдирают кожу. Она даже погладила свои руки, словно убеждаясь, что кожа еще на месте. Чувство неловкости смешивалось в ее сознании с острым желанием увидеть Маргрет обнаженной.

– Что ж, давай поднимемся ко мне наверх и побеседуем.

Ханна ощущала себя школьницей, которой наконец-то удалось заманить подругу к себе домой и теперь она не знает, как воплотить в реальность свои фантазии о том, чем они займутся в ее комнате. Закрыв дверь, она прошла к окну, достала сигарету из небрежно брошенной на стол пачки, прикурила, открыла окно и, присев на край письменного стола, выставила руку с сигаретой на улицу. Маргрет осталась стоять возле кровати.

– Я уговорила Виктора, что будет лучше, если с тобой поговорю я, раз уж накануне у нас… – губы Маргрет слегка подергивались, как будто каждое сказанное ею слово приводило ее в смущение, – сложились такие дружеские отношения.

Ханна кивнула. О боже, не может быть – неужели она краснеет? Она выглянула в окно, следя за тем, как струйка табачного дыма растворяется в ночи. Не в силах заставить себя посмотреть на Маргрет, Ханна спросила:

– Что именно известно Виктору?

– Все. Мы вместе видели, как ты пыталась поговорить с Йонни.

О’кей, значит, мы по-прежнему играем в старые игры и делаем вид, будто ничего не случилось. Ханна была разочарована. Она-то надеялась, что Маргрет, по крайней мере, признает их мгновенную близость. Ведь если она этого не сделает, трудно рассчитывать, что это когда-нибудь повторится. Ханне необходимо было услышать, что Маргрет думает по данному поводу. Если, конечно, что-то думает вообще.

– А что касается другого. Вчера вечером… Ты об этом ему рассказала?

Маргрет спокойно посмотрела на Ханну, которой на миг показалось, что в глубине глаз собеседницы сверкнуло пламя, и покачала головой. Ханна ощутила огромное облегчение.

– А Элле?..

Снова отрицательный взмах головой, и облегчение заполняет все тело вплоть до кончиков пальцев. Вот и хорошо, некоторые тайны предназначены только для двоих.

– Он был зол на то, что я приходила поговорить с Йонни?

– А что именно ты хотела узнать у этого мальчика?

Маргрет внимательно разглядывала ее. Неужели это действительно так сложно понять? Сигарета догорела, Ханна потушила ее и закрыла окно.

– Разумеется, правду. О том, где он был в тот вечер. И что произошло.

– Но ты не считаешь, что это он убил Тора?

Это был даже не вопрос, а скорее констатация факта. В подтверждение Маргрет извлекла из кармана ту самую невнятную записку, которую Ханна, по-видимому, обронила, когда ее застали с поличным и она, как последняя дура, пустилась наутек.

– Нет. Но думаю, он знает, кто это сделал.

Ханна умолкла. Можно ли доверять Маргрет? Она сочла, что, вероятно, процентов на пятьдесят, может чуть больше, если та действительно умолчала об их маленьком диванном приключении.

– Я считаю, это сделал Эгир.

Маргрет усмехнулась. Ханна так и не смогла понять, считает ли она эту мысль далекой от правды или же это насмешливое «да мы все и так это знаем».

– Неужели это абсолютно невероятно?

Маргрет присела на кровать. Ханна посмотрела на нее: о, с каким удовольствием она бы сейчас уложила Маргрет в свою постель!

– Ты думаешь, что Эгир убил собственного сына? Он любил его больше всего на свете.

– И ты считаешь это невозможным?

Маргрет повела плечами.

– Ведь не я же веду расследование.

– И не я.

– Зато поступаешь как следователь.

И, очевидно, не лучший, подумала Ханна, раз уж у этого следователя возникают такие бредовые теории, что сделал это тот, кто больше всех похож на виновного. Ханна увидела, что Маргрет нахмурилась.

– С другой стороны, у Эгира, разумеется, был мотив.

Ханна спрыгнула со стола.

– Что? Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у него был мотив?

Сидящая на кровати Маргрет от неожиданности отшатнулась.

– Я не выдаю чужие тайны. Спроси об этом Йонни.

Ханна чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Какого черта, что все это значит? И что означает, что Маргрет еще глубже откинулась у нее на постели? Ханна приблизилась на шаг, теперь между ними оставалось всего каких-то полметра. Не отрываясь, она смотрела Маргрет прямо в глаза, сердце в груди отчаянно колотилось. Наклонившись вперед, чтобы поцеловать вулканическую женщину, она почувствовала, что на кону вся ее жизнь, а когда оказалось, что этот поцелуй не остался без ответа, ощутила, что падает в пропасть, из которой никогда не сможет выбраться.