Кто на свете всех темнее - Алла Полянская Страница 3

Разбираю рюкзак и нахожу последние чистые джинсы и еще ненадеванную майку, которые я берегла на случай совсем уж тупика, и этот тупик наступил сегодня, но боги послали мне Вальку. Искупавшись, надену это и последний чистый комплект белья, остальное сейчас пойдет в стирку, слава богам. И я хочу набрать ванну, полежать в пенке… Душ я не слишком жалую, ванна — совсем другое дело.

— Кушать иди. — Валька чем-то гремит на кухне, оттуда вкусно пахнет. — Я борщик разогрела, вчера готовила, поедим. Не бог весть что, но моя мама всегда говорила, что нужно есть первое блюдо обязательно, а на работе что — сухомятка сплошная, а ты и того не ешь!

Борщ горячий и очень вкусный, я ощущаю себя словно заново родившейся.

— Я тоже люблю в ванной полежать, но мне тесно там. — Валька собирает посуду и наливает в стаканы вишневый компот. — Вот, печенье бери, конфетки. Поедим и пойдем, а машинка пусть стирает, придем и развесим на балконе, сейчас тепло, быстро высохнет. Светк, а ты где живешь?

— На Глиссерной.

Не говорить же ей, где я на самом деле живу. А Глиссерная — это такой край географии, почти за городом, за речным портом, что смысла нет туда ехать, если вдруг кому-то пришло бы это в голову.

— О-о-о, это очень далеко. — Валька покачала головой. — Слушай… Вот пока мы в магазин, а потом пока шмотки высохнут — ну, что тебе ехать в такую даль вечером? Оставайся у меня, я тебе на диване постелю, а завтра прямо отсюда на работу побежим. Шутка ли — с Глиссерной тебе часа два добираться, не меньше! Оставайся, Светк, я на вечер киселя наварю, вкусный кисель у меня получается.

— Ладно, поглядим.

Конечно, я хочу остаться. Конечно, я хочу переночевать в квартире, на чистой постели, а перед сном снова полежать в ванне или принять душ, и утром тоже. И поесть горячего, и не бояться засыпать. И радоваться цветущим катальпам, а не дергаться от каждого шороха. Человек — существо домашнее, и если у него нет своей благоустроенной и относительно безопасной пещеры, он дичает очень быстро.

— Вот и магазин. — Валька смущенно смотрит на меня. — Ты не была здесь?

Зеленая вывеска с белыми буквами — «Бункер». Нет, конечно, я здесь никогда не была. Здесь, судя по всему, изначально размещалось бомбоубежище, а ушлые коммерсанты, устав ждать бомбежек, устроили магазин. Бетонная лестница ведет вниз и вниз, здесь прохладно, только гудят огромные ветродуйки — вентилируют воздух.

— Это «секонд». — Валька вздохнула. — На рынках и в магазинах — дорого и размеров нет. Вот приходишь в магазин, а там мало того, что любая тряпка дурных денег стоит, так еще стоят эти тощие мелкие кильки и презрительно так: женщина, у нас нет ваших размеров! А здесь можно найти, и все почти новое. Вот поглядишь, может, и себе что-то присмотришь.

Я оглядываю ряды висящих шмоток — ну, не знаю, подойдет ли мне здесь что-нибудь. Народу много, все деловито перебирают вешалки, кое-кто даже корзину взял — пластмассовую, как в супермаркете. Да, этот магазин здорово пригодился бы мне когда-то.

Но прошлого не вернуть, к счастью, а потом пришло время, когда я покупала шмотки только в лучших магазинах, и это меня слегка испортило.

— Ладно, ты тут погляди, а я как найду что-то себе, то тебя позову.

Я не должна выделяться, потому начинаю перебирать вешалки с вещами. Как ни странно, мне сразу попадается майка от известной фирмы, на ней болтается магазинная этикетка. Я оглядываюсь на кассу — там висит цена за килограмм. Что ж, майку я, пожалуй, возьму.

— Светк!

Валька уже набрала ворох каких-то вещей и стоит в очереди у примерочных.

— Я буду мерить, а ты смотри.

Уговор дороже денег, буду смотреть, что ж. Тем более что у меня никогда не было подобного опыта, я представить себе не могла, что подобный магазин пользуется такой популярностью. Но посетители выглядят очень прилично, и я вспомнила ряд неплохих машин, припаркованных недалеко от входа в магазин, и парковка тут устроена немаленькая.

— Вот, хотела только платье, но попались еще юбки и футболки тоже… В общем, надо мерить.

— Вот это и это сразу повесь назад, — советую я. Ну, нельзя это носить, вообще! — А в это ты точно не влезешь. А остальное оставь, надо мерить.

Валька покорно выполняет мои приказы.

— Вот как ты это видишь, я не знаю. — Она пыхтит и отдувается. — А платье хорошее, кабы влезть… Но оно ж на мне как на корове седло. — Расстроенно выдыхает.

— А если вот это сверху? — Я снимаю с вешалки шелковый летний жакет-накидку. — Скроет проблемные места и подойдет под остальную одежду. Давай примерь.

Валька скрывается в примерочной, и фанерные стенки начинают качаться — узкая примерочная, Вальке неудобна. Вообще у нас ужасная дискриминация толстяков, если вдуматься.

— Ну, вот…

Она отдернула шторку, и тетка, стоящая за нами, сказала:

— Здорово!

Я и сама вижу, что неплохо — прямое, по косой скроенное платье до колен не обтягивает, но и не висит бесформенным балахоном, а накидка скрыла Валькины объемистые бока. Она, конечно, не стала выглядеть моделью, но и жирной кляксой больше не смотрится.

— Класс! — Валька довольно сияет. — Погоди, еще другое платье надену.

Другое платье розовое, и для него нужна другая накидка, но если поискать, можно найти.

— Давай сейчас поищем? — с надеждой спрашивает Валька.

— Ну а когда? — Вот смешная, чего же ждать, раз мы уже здесь. — Сейчас и поищем.

Я очень люблю одежду. Из всего, с чем мне пришлось расстаться, я больше всего сожалею о своих коктейльных и вечерних платьях, и о своих шубках, и о полках с туфлями и сумочками.

— А ты?

— А я тоже что-нибудь пригляжу. — Если тут есть, конечно, что-то интересное. — Давай, присматривай.

В куче сумочек я вижу настоящую сумочку от «Шанель». Я отличу ее от подделки с расстояния километра, у меня была похожая сумочка, а эта практически новая, подкладка отливает свежим незатертым шелком, и я боюсь даже думать, что мы с этой сумочкой могли бы сегодня не найти друг друга.

И вот на плечиках серый шелковый жакет от той же фирмы, и если я сейчас найду маленькое черное платье… Но не все сразу, я понимаю.

— Смотри, вот! — Валька вываливает ворох каких-то вещей. — А это я для тебя нашла…

Она протягивает мне черную футболку с цветными стрекозами и стразами, и я понимаю, что не взять ее — это обидеть толстуху в лучших чувствах. Впрочем, в той социальной среде, что я оказалась, эта вещица будет в самый раз.

— Если тебе денег не хватит, я одолжу.

Мы идем на кассу, и я понимаю, что сейчас вырвать у меня из рук сумочку и жакет от «Шанель» можно только вместе с пальцами. Но сумма по итогу оказалась вполне приемлемая. Зная, сколько стоят эти вещи в фирменных бутиках, я тихо радуюсь приобретению.