Нет кузнечика в траве - Елена Михалкова Страница 3

– Прибыли, – сказал Бабкин и обернулся.

Илюшин уже сидел, крутил головой, и в ясных серых глазах не было ни капли сна.

В вестибюле отеля, прохладном и пустом, им навстречу поднялся грузный мужчина.

– Гаврилов, Петр Олегович. Спасибо, что приехали.

Сергей увидел одутловатого человека с тем едва заметным выражением брезгливости на лице, которое свойственно людям, облеченным властью. Из досье Бабкин помнил, что Петр Гаврилов, прежде чем уйти в крупную нефтяную структуру, служил в управе одного из московских районов. Его прочили на место главы, когда вокруг управы разразился скандал. Стремительно закрутившимся смерчем сплетен и газетных статей на обозрение публики выносило то мебель для школ, которую Гаврилов якобы заказал по цене в сорок раз выше реальной, то пандусы для инвалидов, по которым не могла въехать ни одна коляска, то безродных собак, выгнанных вместе с волонтерами, чтобы на месте приюта мог открыться ресторан «Русское застолье».

«Почти каре, – сказал Илюшин, изучив краткую биографическую справку будущего клиента. – Школьники, калеки и дворняжки. Странно, что упустили пенсионеров». – «Не веришь, что Гаврилов действительно этим занимался?» – «Отчего же? Но больше похоже на заказ. Кто-то его выдавил. Ладно, нас это не касается».

Тогда Бабкин решил, что Макар прав. Однако при первом же взгляде на Петра Гаврилова он ощутил родство с оскорбленными инвалидами и лишенными крова собаками. Стоящий перед ним человек не просто был когда-то типичным чиновником – что гораздо хуже, он им и выглядел. Со времен работы оперативником Бабкин не терпел подобных людей. Им все сходило с рук.

– Ко мне в номер поднимемся, там я все расскажу, – распорядился Гаврилов, направляясь к лестнице.

– Сначала мы отнесем вещи и примем душ, – с неожиданной злостью возразил Сергей.

Взгляд Илюшина заставил его замолчать.

– Дорога была тяжелая, Петр Олегович, – кротко сказал Макар. – Нам потребуется не больше получаса.

Кажется, и Бабкин, и Гаврилов хотели изменить этот срок – один в большую, другой в меньшую сторону. Однако Илюшин, закинув на плечо рюкзак, каким-то магическим образом уже переместился к стойке регистрации.

За окнами просторной комнаты мерно вздыхало море. От бассейна долетали выкрики детей, и Гаврилов, поморщившись, закрыл створку.

– Я вышел из номера около шести утра. – Эту фразу он повторял, должно быть, уже тысячу раз. – Оля спала. Когда я вернулся, ее не было. Все ее вещи на месте. Обувь, телефон, деньги, документы. Я вам рассказывал…

Илюшин кивнул. Да, день назад Гаврилов позвонил ему в Москву. Он изложил свое предложение так сухо и деловито, что Макару захотелось согласиться из одного только любопытства: как выглядит человек, платящий тройную цену за расследование в чужой стране и при этом ни разу не выказавший волнения?

Сейчас, рассматривая клиента, он осознал, что тот держится из последних сил. Голосом Гаврилов владел неплохо. Лицом хуже. Мелкая, едва заметная судорога пробегала по нему время от времени, искажая черты до неузнаваемости. Илюшин попытался мысленно сфотографировать это другое лицо. Но судорога продолжалась долю секунды. Он не успевал за ней.

– Ваша жена спала голая?

– В пижаме. – Гаврилов показал на кондиционер. – Он постоянно включен. Слабый.

– Пижаму нашли?

– Ничего не нашли. Я же сказал!

Он зачем-то принялся яростно нажимать на кнопки пульта. Узкая пасть кондиционера приоткрылась, дохнула холодом и снова захлопнулась.

– Петр Олегович, – позвал Макар. Гаврилов все терзал пульт. – Петр Олегович…

– Слышь, мужик! – вмешался Бабкин.

Петр очнулся. В глазах мелькнуло диковатое изумление, словно он впервые увидел этих двоих.

– Или психуешь, или работаем. – Сергей отобрал у него пульт и бросил на диван. – Нервы шалят? Выпей.

Гаврилов обмяк.

– У меня жена пропала…

– Это мы уже знаем, – сказал Макар. – И вы обратились в полицию.

Пока Илюшин пытался добиться от клиента ответов, Бабкин шагнул к бару. Тот оказался забит пустыми бутылками из-под виски. Среди них одиноко лежала зубная щетка с толстой гусеницей зеленоватой пасты и скрученный в жгут носок.

– М-да…

В дальнем углу нашелся непочатый скотч. Бабкин нацедил треть стакана и сунул клиенту.

– Это что? – вскинулся Гаврилов.

– Валерьянка.

Сыщики молча смотрели, как клиент глотает скотч не морщась.

– Ты бухло, которое в баре, в одну харю выжрал? – спросил Сергей, сознательно перестраиваясь на близкий Гаврилову язык. – Или были компаньоны?

Петр посмотрел на него проясневшим взглядом и ничего не ответил.

3

Андреас вытащил лодку на песок. Солнце заливало маленькую бухту – сегодня он припозднился с возвращением. Несколько чаек, сопровождавших его последние пару миль, выжидающе расселись на камнях.

Пальцы погрузились в мокрую сеть, когда наверху раздался шум. Задрав голову, Андреас разглядел невысокую фигуру с шапкой курчавых волос. Юноша спускался по тропе. Камни и песок, сброшенные вниз, со змеиным шуршанием скользили среди кустов.

– Доброе утро, Андреас!

– Сколько? – спросил рыбак. Он не любил тратить лишних слов, и особенно не любил тратить их на лишних людей.

– Четыре, восемь – сколько есть.

Парнишка с любопытством заглянул в лодку и едва удержался на ногах, когда мозолистая рука толкнула его в плечо.

– Знаешь, от чего собака сдохла? – спросил рыбак.

Ян покачал головой.

– Совала нос не в свое дело.

Он сам вытащил пойманную рыбу. Перламутровые тушки, уже начавшие тускнеть, одна за другой легли на широкую доску, омытую морской водой.

– Выбирай.

Ян ткнул пальцем в десять самых крупных, немного подумал и прибавил к ним еще три помельче. На кухне столько не требовалось, но он надеялся, что Андреас быстрее забудет о его промахе, если выручит больше.

Длинная тень легла возле него. Юноша непроизвольно отодвинулся.

Рыбак помолчал, что-то прикидывая в уме. Потом назвал цену.

– Опять приезжие? – спросил он, пока Ян облегченно отсчитывал деньги.

– Двое.

– А.

Одним этим коротким восклицанием Андреас выразил сомнение, что в ресторане понадобится столько рыбы, и одновременно дал понять, что это не его дело. Хотят купить – он продаст.

– Русские, – добавил Ян. – За той бабой, которая пропала.

Смуглая рука Андреаса задержалась над купюрами. Юноша хотел спросить, что означает татуировка, но вспомнил о дохлой собаке и промолчал.