Все началось, когда он умер - Эллина Наумова Страница 3
Все началось, когда он умер - Эллина Наумова читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
В молодости Анна Юльевна сама не слишком следила за внешностью. «Предпочитала естественность, играла честно», а в действительности не успевала с двумя маленькими детьми. Да и денег всегда не хватало на одежду и обувь. Клунину впору было жалеть, но жалость в отличие от зависти люди умеют скрывать виртуозно. Ей тогда приходилось много и остроумно говорить, чтобы создать о себе близкое к правильному впечатление. Чтобы скучный и дешевый ее гардероб не вводил никого в искушение отказать ей в блестящих перспективах.
Вместе с Анной Юльевной в поликлинику после института распределилась Лена Беликова, терапевт от бога. У нее была фантастическая интуиция — почти всегда полный и верный диагноз она ставила по ходу перечисления больным жалоб не только на собственные недомогания, но и на соседей, родственников и вообще судьбу. Да, еще напряженно и внимательно разглядывала пациента в процессе этого плаксивого нытья.
Лена была дочкой сановного папы, которому зачем-то было надо, чтобы она начала карьеру на участке. Но талантливая девочка быстро стала женой сановного мужа и с радостью бросила медицину на произвол ее противоречивой судьбы. Кажется, и двух лет не отработала. Но по сей день не встретилась Анне Юльевне женщина, умеющая так стильно и красиво одеваться, так легко выносить бремя богатства на хрупких плечах. Из-за Лены Беликовой Анна Юльевна проревела однажды ровно сутки. Началось с того, что молодые медсестры, которые обожали дружить с молодыми врачами, очень по-разному относились к двум выпускницам. Анна Юльевна им явно нравилась. Девочки водили к ней родных и знакомых с насморком и ангиной, просили взаймы денег, хвастались обновами. Таков порядок вещей: они были почти ровесницами, а высшее образование считали делом наживным. Ведь нет медсестры, которая хоть раз не провалилась бы на вступительных экзаменах в медицинский институт. Анна Юльевна радовалась, что слывет добрым, порядочным человеком и хорошим врачом.
С Беликовой сестры милосердия отрабатывали ту же программу. Но об осмотре любимой тети умоляли, деньги занимали покаянным шепотом, купленные вещи показывали робко и млели до обморока в ожидании оценки их работы. «Подхалимки», — злилась Анна Юльевна и убеждала себя, что дело в российской привычке раболепствовать перед каждым, кто богаче и кому до тебя дела нет. Но все было не так: врачи и сестры постарше из-за семьи Лену ненавидели и были с ней не очень приветливы. Дошло до того, что медсестры стали с Анной Юльевной сплетничать об облике и гардеробе Лены.
Мечта примерить синюю Ленину блузку была общей мечтой. Желание купить что-нибудь из позапрошлогодних вещей за любую цену становилось манией. И однажды Лена уступила просьбам представительниц низшего социального слоя. Она отдала в химчистку, а потом принесла в поликлинику несколько надоевших ей кофт, брюк и юбок. Попыталась раздарить их, но девочки сочли святотатством бесплатное прикосновение к такой одежде. В итоге все было распродано по немыслимой дешевке. А собранные деньги Беликова бросила в общую копилку на чай и сушки, чем растрогала молодняк окончательно.
Сестрички немедленно облачились в обновки, но даже если эти наряды отлично на них сидели, сходства с прекрасным щедрым кумиром у девушек не было. Однако и это лыко идеально вплелось в строку их лапотного восхищения Леной Беликовой. Анна Юльевна, доведенная сценой примерки до приступа неврастении, не выдержала и завопила: «Почему?» И девчонки убедительно втолковали ей причину столь спокойного отношения к ее добросердечию и столь трепетного — к Лениному.
— Не в шмотках же дело. Поймите, она могла вообще не снизойти до нас, вместо мебели использовать, и никто не осмелился бы упрекнуть ее за это. А развоображайся вы? С какой стати? Вам пришлось бы или вписаться в наш коллектив, или уволиться.
Анна Юльевна оглянулась. Вон они сидят, постаревшие, но бдительно следящие за базарной модой Сидорова с Евгеньевой, две оставшиеся из шести. Остальные куда-то поступили и что-то окончили. А эти все продолжают подгонять под коллектив новеньких. Катя с ними не ладит. Впрочем, Анна Юльевна уже давно выглядит ухоженной и элегантной. Поняла тогда с их помощью, что встречают по одежке, а провожают по уму, но на пенсию. Да и много чего еще поняла.
Катя Трифонова начала закатывать рукава халата. То ли в рукопашную с Новиковой собралась, то ли давала понять Анне Юльевне, что остается пахать с ней. А Анна Юльевна Клунина, глядя на девушку, думала: «Соскочила, поди, с кровати, плеснула в общей умывальной воды в лицо, надела, что попалось, и понеслась заспанная на работу, даже не позавтракала. И на щеке еще след от подушки не исчез. Несуразная она все-таки», — против воли разулыбалась Анна Юльевна.
— Екатерина, — шепнула врач медсестре, — иди-ка ты по пенсионерам. Съешь что-нибудь перед дорогой. А на обратном пути купи мне бутылку минералки, ладно?
Катя удивленно посмотрела на Анну Юльевну, что-то проворчала, недовольно кивнула, но потом скорчила счастливую гримаску. Неожиданная прогулка ясным летним утром — славное мероприятие.
Андрей Валерьянович Голубев поднялся рано и сразу вынул из холодильника магазинные котлеты. Всегда покупал их в «Кулинарии» на углу и не одобрял создания похожих отделов в супермаркетах. Говорил: «Не приживутся. Выбору еды способствуют маленькие уютные помещения, где ничто не отвлекает от вопроса: блинчики, котлеты или голубцы?»
Полуфабрикаты он считал великим изобретением — и кухонной возни немного, и дома пахнет едой, то есть жизнью. В детстве, когда прибегал со двора, проголодавшийся после бурных мальчишеских развлечений, мил ему был невесомый запах жареного мяса. О, как мощно он просачивался на лестничную клетку и привлекал к двери пару гордых вольных кошек. Мелких родственников леопардов Андрюха отпихивал ногой, а одна зверушка всегда укоризненно шипела, тщетно сопротивляясь и напрягая мускулистое тельце. Но потом обе возвращались к порогу и вдыхали пьянящий аромат, не рассчитывая уже на угощение.
В юности Андрей как-то пробовал поститься, выдержал день, но к вечеру впал в лютую тоску: ненавидел себя, признавал грехом каждый свой вдох и выдох, бормотал о непростительности такой жизни и каменел от безысходности. Отец спросил, что с ним. Сын рассказал, каким ничтожеством себя чувствует. Тогда папа вздохнул, скрылся в кухне и минут через двадцать вернулся с тарелкой ароматных пельменей. Приказал немедленно съесть. Андрей устало повиновался. Еще через десять минут он подумал, что далеко не идеален, но ведь не злодей, что Бог создал все и всех так, как создал, а уж Он точно знал, что делал. Желудок наполнился, на душе стало необыкновенно легко.
А однажды давно осиротевший Андрей Валерьянович возвращался предпраздничным вечером в свое заброшенное холостяцкое жилье. Был он крепко пьян и слабо сыт. Унылому гуляке оставалось преодолеть один лестничный пролет, чтобы рухнуть на тахту и забыться. И тут на него повеяло шашлычным духом. Андрею Валерьяновичу захотелось поскрестись в соседскую дверь и попросить самый маленький вкусный кусочек. Экие незатейливые мысли впархивают иногда в нетрезвую голову! Правда, жалко соседям, что ли? Он же не в гости до утра собирался набиваться. Не на водку чужую посягал. Тогда он вспомнил, как мальчишкой отпихивал кошек, неодобрительно оглядел свои ноги и заплакал. Со слов случайно задетой локтем трамвайной попутчицы Андрей Валерьянович знал, что сейчас у него «красная бесстыжая рожа». И по ней плавно текли слезы. Более того, они торжественно и важно скатывались в пропасть за краем подбородка, будто понимали, что оставляют создавшего их человека, представляя единственное интересное «нечто» в нем. Глупые, наглые капли, которым дела не было до причин своего возникновения.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии