Убийство на улице Дюма - Мэри Лу Лонгворт Страница 3

Анни Леонетти поставила на стол бокал и оглядела затихший зал. Жорж Мут закашлялся, прикрыв рот рукой, и прервал неловкое молчание. Может ли быть, что Мут сегодня назовет своего преемника? Она постаралась сдержать улыбку при этой мысли и вдруг пожалела, что не взяла с собой мужа.

– В общем, это можно объявить уже сейчас, – произнес хозяин приема отчетливым лекторским голосом. – Я решил, после всех размышлений, отложить свою отставку…

По залу прошел ропот, и снова дуайену пришлось кашлянуть, чтобы восстановить тишину.

– …на неопределенный срок, – закончил он ответом на вопрос, который вертелся в головах почти у всех гостей. – Я пока еще работоспособен. – Он попытался изобразить смешок. – Победитель же конкурса на стипендию Дюма… – он бросил взгляд в сторону Янна и Тьери, – будет объявлен на следующей неделе в это же время. А теперь, дорогие гости, ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома.

Янн положил кусок пиццы на стол и глянул на Тьери.

– Вдруг расхотелось есть.

– Я тебя понял, – ответил Тьери. – Жаль, что мы не можем поделить стипендию.

– Нет-нет, – произнес друг с такой серьезностью, какую Тьери редко у него видел. – Ты – настоящий ученый, а я пошел на теологию, потому что туда легче всего было попасть, а еще я надеялся, что моих родителей это здорово взбесит.

Тьери взял бутылку и налил другу и себе.

– А отчего бы нам не выпить? У тебя получилось?

– Что получилось? – переспросил Янн, накладывая себе закуску. После признания к нему вернулся аппетит.

– Родителей взбесить. Получилось?

Янн засмеялся, поднял в тосте бокал.

– Забавно вышло. Отец снимал документальный фильм о Туринской плащанице – и вдруг оказался католиком-реформистом и мистиком. Он решил, что это здорово – сын, изучающий теологию. А что меня больше всего удивило – мама тоже. Ее богатый двоюродный дедушка служит миссионером в Южной Африке, и она подумала, что на него это произведет впечатление.

– Будем считать, что я тебе поверил, – заявил Тьери. – Хотя я все равно считаю, что ученый ты настоящий.

Янн засмеялся.

– Я сам удивился, когда мне понравилось изучать теологию. Основной причиной тому была доктор Леонетти. Но будет у меня стипендия или нет, а в страну МБА лежит мой путь.

Тьери налил вина Янну, а себе не стал. Янн заметил его нахмуренное лицо и спросил:

– Что случилось? Ты не волнуйся, даже если уеду в Штаты, будем с тобой держать связь.

Тьери покачал головой, наклонился к Янну поближе:

– Да нет, не в том дело. А что Мут не хочет в отставку. Представь себе, каково сейчас Леонетти. Я думал, она его заменит. А ты как считал?

Янн посмотрел через зал на Анни Леонетти, сидевшую в кресле с прямой спинкой, руки на коленях, глаза в потолок.

– Я тоже так думал, но что мы знаем? Нам тут ничего не говорят. Может, другие преподаватели выстроились в очередь за этой должностью. Родье, например, или вот тот из Тулузы, у которого пунктик – Норманнская церковь. А Мут все равно скоро уйдет – он совсем древний.

– Скоро – это как скоро? Ты же знаешь, как бывает: думаешь, что какая-то вещь уже у тебя в руках, а раз – и нет. И знаешь, как это тяжело. Уйдет он через шесть месяцев или через три года – на самом деле не важно. Все равно это подобно удару под дых.

Янн глотнул вина и попытался вспомнить, когда с ним такое бывало, но не смог. Когда Лаура ему в последнюю минуту сказала, что в июле с ним в Британию поехать не сможет, а он через друга узнал, что поехала она в Сан-Тропе с одним парнем, который уже работал в адвокатской конторе? Да нет, это быстро забылось, когда в то же лето вернулась в его жизнь Сюзанна.

– Ты посмотри! – Тьери кивнул в противоположный угол зала. – Не знай я, как оно на самом деле, я бы решил, что мадемуазель Захари неровно дышит к Муту.

Янн посмотрел в ту сторону, и его передернуло.

– Смотреть противно! Что она делает? Как будто лезет к нему с поцелуем! Я думал, она на факультете всех ненавидит, особенно меня. Я ее уже достал вопросом, когда же будет присуждена стипендия Дюма.

– Нет, – возразил Тьери, беря со стола крекер. – Я думаю, она тебя задолго до того ненавидела.

Янн поморщился, но решил на замечание друга не отвечать.

– Но ты прав, дуайена она в данный момент точно не ненавидит.

Одри Захари, двадцати семи лет, была аспиранткой на факультете истории искусств, а на факультете теологии стала подрабатывать еще на последнем курсе. Когда она получила диплом, как раз уволилась секретарша факультета теологии, и подработка стала постоянной работой. Одри была ею весьма недовольна и всем твердила, что не собиралась становиться на эту дорогу и лишь экономический кризис заставил ее печатать письма и вести документацию. В то же время она ревниво защищала свою новую роль на факультете и гордилась постоянной работой с хорошим пенсионным фондом и длительным отпуском.

– Она пытается поцеловать его в ухо? – спросил Янн, жуя кусок хлеба.

– Нет, она ему что-то шепчет. Наверное, о том, как сильно тебя терпеть не может.

Янн взял кусок сыра и поморщился.

– Ну просто дерьмо этот сыр. Нет, я буду зарабатывать так, чтобы покупать нормальную еду и вино.