Стрела гламура - Елена Логунова Страница 3

А когда ее что-нибудь предвещало?

3

– Неправильное название дали магазину игрушек, – сердито язвила Ирка, прислушиваясь к звукам ожесточенной пальбы, доносящимся из коридора.

Оружие для охоты на крокодила не только испускало из себя лучик, но и исторгало пугающие звуки.

– Надо было не просто «Мир детства» назвать, а шире – «Война и мир детства»! – сказала подруга.

– А-а-а-а! – страшно заорал крокодил, в очередной раз пораженный лазерным лучом.

И он тут же без всякой паузы запел с большим чувством и ярко выраженным китайским акцентом:

– Пустя бегуть неуклюзя писиходы па лузям!

– Слово «писиходы» звучит как-то подозрительно! – покачав головой, заметила я. – Угадывается в нем что-то такое…

– Точно! Хотя зримо представить себе «писиходное» движение я лично затрудняюсь! – поддакнул Колян.

– Ма-а-амочка! – заревел Масяня. – Мамулечка! Посмотри, крокодильчик описался!

– Смотри-ка, не затруднился! – заметила я и выглянула в коридор.

Нежно-зеленый Крокодил Крокодилович затейливо петлял по полу, оставляя на линолеуме влажный след.

– Так вот, значит, каков он – писиход, бегущий по лужам! – пробормотала я.

И посмотрела в дальний конец коридора, где в тупике помещалась ванная комната. На полу у порога поблескивала россыпь микроскопических лужиц.

– Там кто-то что-то разбрызгал, – сообщила я Ирке.

Хозяйка дома тоже выглянула в коридор, поморгала, приглядываясь, и с нескрываемой досадой сказала:

– Опять Катька мокрыми руками на ходу трясла! Что за привычка такая дурацкая, руки помыть и полотенцем не вытереть! Ну никакого воспитания у девицы!

– Колюшка, уйдите с мокрого, поиграйте с крокодильчиком в комнате! – крикнула я Масяне. – Там ковер зеленый, совсем как травка, крокодилу очень понравится!

Мася с приговоренным крокодилом под звуки стрельбы переместились в гостиную, а мы с Иркой вернулись в кухню.

– А кто занимается Катиным воспитанием? – спросила я, продолжая тему, открытую подругой.

– А никто! – сердито буркнула она. – Матери у нее нет, отец все время делами занят, а нянек у девятнадцатилетней детки нету! Если меня не считать, конечно.

– Тебя считать нельзя, ты с ней видишься раз в год, по большим праздникам, – возразила я.

– Потому что они очень замкнутые люди, эти Курихины! – обиженно заявила Ирка. – К нам в гости ходят редко, а к себе и вовсе не зовут. Родственники, называется!

– Ти-хо! – шепнул Колян, прислушиваясь.

Мимо открытой двери кухни по коридору босиком проследовала простоволосая Катерина в сером холщовом балахоне средневекового пилигрима.

– Странная она девица, что ни говори! По-моему, барышня слегка того! – шепнула Ирка, кивнув на дверной проем.

Катя шла, крепко зажмурив глаза и вытянув перед собой руки. Голые пятки звучно шлепали по влажному линолеуму. Катерина здорово походила на сомнамбулу, прогулочным шагом отправившуюся в последний путь к краю крыши и далее транзитом на тот свет. При этом она не выглядела сколько-нибудь просветленной.

Я проводила босоногую странницу внимательным взглядом и согласилась с подругой:

– Да, девушка довольно необычная.

– Да будет вам, девочки! По-вашему, если человек сразу же честно и прямо сказал, что очень любит холодец, так он сразу ненормальный? – по-своему вступился за Катерину Колян.

Мой муж тоже очень любит холодец, о чем не стесняется говорить сразу, честно и прямо. Высказавшись в защиту Катерины, он с большим интересом заглянул через плечо Ирки в полуведерную эмалированную кастрюлю, озадаченно поморгал, вздрогнул и слегка попятился. Не знаю, что он там ожидал увидеть. В кипящей воде весело кувыркались разнообразные неаппетитные фрагменты парнокопытных и пернатых: свиные уши, куриные лапы и говяжьи хвосты. Ирка по просьбе больших любителей холодца готовила свино-курино-говяжий студень по своему фирменному рецепту.

– Да при чем тут холодец? – уже громче огрызнулась подруга, ложкой с дырками размеренно выуживая из кастрюли и сердито стряхивая в раковину клочья необыкновенно густой пены, похожие на обрывки разодранного на куски поролонового матраса. – Вы только посмотрите на нее! Я ничего не говорю о Катькиной манере одеваться в стиле смиренной странницы по святым местам и пренебрегать домашней обувью, это дело вкуса и привычки. Но она же ходит по дому с закрытыми глазами, как Слепой Пью!

– У старого пирата Слепого Пью на глазах была черная повязка! – зачем-то вспомнил Колян. – И деревянная нога! А у Катерины глаза и ноги в порядке.

– В отличие от головы! – снова съязвила Ирка. – Нехорошо так говорить о родне, но Катерина совершенно точно чокнутая! Представьте, вчера вечером она сняла со своего окна уличный термометр и полчаса держала его в руке, пытаясь усилием воли поднять столбик до сорока градусов. Спрашивается, зачем?

– Можно подумать, в этом доме нет больше ничего сорокаградусного! – согласился Колян, прозрачно намекая на содержимое знаменитого вино-водочного погреба Максимовых.

– А сегодня утром она в той же позиции минут десять торчала в окне с зеркальцем: хотела отраженным лучом запалить лучину! – доложила подруга.

– Как Архимед? – заинтересовался Колян.

– Архимед тоже зажигал лучину? – удивилась Ирка.

Я представила себе древнегреческого математика в тоге и с жужжащей прялочкой и хихикнула:

– Нет, лучину он не палил. По легенде, Архимед поджигал отраженным и сфокусированным с помощью зеркала солнечным лучом вражеские корабли. Это была передовая древнегреческая военная техника.

– В наше время она примерно так же актуальна, как лучина! – фыркнула подруга. – Кроме того, я не допускаю мысли, чтобы к нашему дому подбирались вражеские корабли.

– Разве что снегоходы? – подал мысль Колян.

Мысль была дурацкая, потому что снег в поле лежал таким же тонким слоем, как масло на больничном бутерброде, и продолжения тема необычных транспортных средств не получила.

– Какие-то идиотские эксперименты, вам не кажется? – продолжая злобствовать, спросила Ирка. – Наверное, Катерина сама это понимает, потому и ходит по дому с закрытыми глазами, стесняется нормальным людям в глаза смотреть!

– Нет, с закрытыми глазами Катя ходит по другой причине. Она тренирует кожное зрение, – усмехнувшись, объяснила я. – Я видела у нее в комнате пособие по развитию сверхъестественных сил, самоучитель «Практические приемы экстрасенсорики». Похоже, племянница Моржика искренне верит в телепатию, телекинез, ясновидение и воспламенение взглядом.

– Ей придется очень сильно постараться, чтобы хоть кого-нибудь воспламенить! – злобно пробурчала Ирка. – Вот это действительно сверхъестественная задача – пленить мужчину таким постным лицом, блеклой паклей на голове и фигурой, похожей на примороженную яблоньку, обглоданную зайцами! Впрочем, под бесформенной рясой фигуры вообще не видно.