Тормоза для блудного мужа - Дарья Донцова Страница 3

Никому из домашних мой избранник не понравился, но никто и глазом не моргнул, когда Бурдюк стал наезжать в Ложкино. Один раз я случайно подслушала разговор, который вели в гостиной члены семьи.

– Хорошо, что мы улетаем в Париж, – заявила Зайка. – Иначе пришлось бы постоянно поддерживать беседы с Бурдюком. Ей-богу, Даша заслуживает лучшего.

– Ради муси всем придется его терпеть, – воскликнула Маня. – Никто не имеет права лишить мамулю личного счастья.

– А я что? – дала задний ход Ольга. – При Даше я цвету, как майская роза, наливаю Бурдючине чай. Но с вами-то могу быть откровенной. Скользкий тип!

– Слишком он ласковый, – вздохнула Машка, – сладкий, как сироп.

– Сладкий, аж гадкий, – высказался Кеша. – Ничего плохого не делает, отпускает комплименты, вроде любит мать, не нищий, с деньгами, хороший хирург, но типичный таракан.

– Он, по-твоему, смахивает на прусака? – удивилась Маня странному сравнению.

– Прусаки безобидные, но ласкать их и звать к себе в гости не хочется, – объяснил Аркадий. – Александр Михайлович, чего молчишь?

– Вы в Париж, а я к Теме, – заявил полковник. – Боюсь, вид Бурдюка в пижаме по утрам плохо повлияет на мою нервную систему. Не хочу мешать молодоженам, исполняя при них роль благородного отца.

Мне следовало насторожиться и подумать: если твоего жениха активно не принимают все домашние, которые никогда не достигают единодушия даже в вопросе, какие круассаны лучше покупать к завтраку, то, может, стоит присмотреться к своему избраннику? Но нет, я ощущала себя любимой и не хотела снимать розовые очки.

За пару дней до объявления официальной помолвки я случайно поймала жениха с другой женщиной. Произошла история, описанная в тысячах анекдотов: госпожа Васильева нежданно-негаданно нагрянула в полночь в квартиру Богдана и застала его в постели с любовницей [3].

Менее всего мне хотелось сообщать родным о малоприятном происшествии. В курсе случившегося оказалась лишь Маруся, которая пообещала держать язык за зубами. Конечно, следовало сказать всем: «Знаете, я передумала выходить замуж, разочаровалась в кавалере, поняла: это не мой человек».

Вот только я отлично знала, что произойдет потом. Услышав мое заявление, Зайка моментально забросает меня вопросами: «Почему ты порвала с Бурдюком, что произошло?» В Ольге погиб следователь, она не отстанет, пока не услышит правду. Вам захочется трубить во весь голос об измене любимого? Вы сможете спокойно рассказать о своем моральном унижении? Вот я и решила немного соврать. Пусть Кеша, Зая и Маруська уезжают в Париж, я выжду некоторое время и скажу: «Свадьба отменяется, я пожила с Бурдюком в одном доме, и стало ясно: я не способна связать с ним свою жизнь. Мы не выдержали испытания совместным бытом».

Какие тут вопросы? Огромное количество пар разругалось навсегда, не сумев договориться по поводу зубной пасты и стульчака. Его бесило, что она давит на тюбик у горлышка, а она приходила в негодование, увидев поднятое сиденье на унитазе. Корабль с алыми парусами частенько налетает на рифы бытовых проблем и тут же тонет. Правду о разрыве с Бурдюком знает лишь Маша, но она меня никогда не выдаст. Вот почему я тоскую одна в Ложкине. Впрочем, слово «одна» неверно, я стихийно обзавелась питомцами – собакой неизвестной породы по кличке Афина и вороном Гектором. Не путайте, пожалуйста, его с обычной вороной [4]. Но людей в особняке, кроме меня, сейчас нет.

Нелепое предложение стать телеведущей пришлось как нельзя кстати. Я решила, что меня ждет веселое приключение, и, ни с кем не посоветовавшись, подмахнула договор, предвкушая реакцию домашних. На мой взгляд, жизнь начала складываться позитивным образом. Теперь нежелание выйти замуж за Бурдюка я могу объяснить стремлением звездить на экране. Счастливый брак – помеха успешной телекарьере. Чтобы вскарабкаться на Олимп прайм-тайма, нужно пахать с утра до ночи. Ну какому мужу понравится, что его супруга редко бывает дома? А еще мне хотелось услышать от Зайки, которая давно маячит на российском телеэкране, а сейчас пробивается и на французский: «С ума сойти! Я теперь не единственная знаменитость в семье».

Я рассчитывала увидеть изумление на лице Аркадия, восторг в глазах Маши. И, кстати, зарплата мне совсем не помешает! В предвкушении денег и славы я украсила все страницы договора своим автографом и уже на следующий день очутилась в студии. Продюсер Сергей забыл упомянуть при встрече, что я отныне стану запчастью мясорубки. Нет, неверно. Мне отведена роль фарша, который перемалывает кухонный механизм. Простой зритель даже не догадывается, как трудна и неказиста жизнь звезды телеэкрана. Я марионетка, которой управляет огромное количество людей. Не верите? Думаете, что ведущий на съемочной площадке главный? Вот и я пребывала в этой наивной уверенности до начала работы. Действительность оказалась диаметрально противоположной.

Дверь гримерки распахнулась, влетела веселая Танечка и выдернула меня из грустных размышлений.

– Перечесываемся на новую программу, – застрекотала она, – накладываем грим.

Я покорно кивнула. Шоу еще не показывали в эфире, премьера намечена на апрель. Сейчас февраль, но работа кипит, съемки идут подряд на протяжении десяти дней, потом перерыв на пару суток и опять рывок. Зрителю положено думать, что программа транслируется в прямом эфире, поэтому ведущей постоянно делают другую прическу, переодевают в новую одежду. Моему коллеге Дмитрию намного легче, он врач, всегда сидит в белом халате, да и его «ежик» никак по-иному не оформить. А вот я постоянно попадаю в умелые руки Тани и оказываюсь то кудрявым барашком, то училкой с накладным пучком на затылке, то красоткой со строгим каре. Из-за ярких прожекторов на площадке, несмотря на мороз за окнами, стоит африканская жара. Поэтому Татьяна накладывает на мое лицо килограммы тонального крема и покрывает щеки, лоб, нос таким же количеством пудры. Макияжа столько, что вечером я его не смываю, а сколупываю.

Гримерка приоткрылась, в комнату, сопя, вошла костюмер Аня.

– Во! – потрясла она вешалкой. – Суперприкид.

Я взглянула на коротенькое платьице с ядовито-розовыми пайетками и спросила:

– Мне ЭТО надевать?

– Угу, – кивнула Аня и грохнула на пол пару темно-зеленых лодочек на каблуках, которые не уступали высотой Эйфелевой башне. Я окинула «котурны» оценивающим взглядом.

– Упаду и сломаю себе шею.

– Ты сидишь в кресле, – возразила Аня, – до площадки дочапаешь в тапках, там нацепишь туфли.

– Платьишко очень короткое, – робко сказала я.

Аня вытащила из кармана колготки.

– Ерунда! Можешь не беспокоиться, картинка получится шикарная. Веселая.