Всегда будешь ты - Юлия Николаева Страница 3

– Обращались с нами неплохо, – говорила Катя, прихлебывая чай, – приносили еду. Меня не трогали, а Мишу иногда уводили… и избивали, – тут она зажала рот рукой, сдерживая слезы, – он говорил только, чтобы я не плакала и не волновалась, и что все будет хорошо.

– А ты не спросила, почему эти люди схватили вас? И чего хотят?

– Миша сказал, что он сам ничего не понимает, что это ошибка. Скорее всего, они приняли его за кого-то другого, но он не может убедить их в этом.

– Безусловно, – высказалась я, стараясь скрыть сарказм. Лично мне виделось, что Миша активно врал. – Что было потом?

– Они снова пришли и увезли нас с завязанными глазами. Привезли на этот завод, это я сейчас понимаю, я не видела, повязку с меня так и не сняли. Начали угрожать Мише, требовали какие-то бумаги, говорили, что убьют меня, если он их не отдаст. А он сказал, чтобы они меня отпустили, а его забрали с собой, только на этих условиях он согласится отдать документы. Они стали кричать, приставили мне пистолет к виску… Но Миша опять повторил, что будет говорить, только если меня отпустят. И что мое убийство все усугубит. В итоге, они бросили меня на дороге и уехали.

Катя замолчала, глядя в кружку, я видела, как в чай падают ее слезинки, и не знала, что сказать.

– То есть ты считаешь, что Мишу спутали с кем-то другим? – наконец, задала вопрос.

– Конечно. Он так сказал.

– А ты поверила.

– Зачем ему врать мне?

Я тяжело вздохнула.

– Слушай, Кать, даже если бы эти люди спутали его с кем-то, неужели за это время они не осознали свою ошибку?

– К чему ты клонишь?

– Я просто хочу сказать, что твой Миша, возможно, не так прост. И на самом деле прекрасно знал, чего хотели эти ребята.

Катя некоторое время смотрела на меня, неуверенно кривя губы.

– Это невозможно, – выдала она в итоге, – ты так говоришь, потому что не знаешь Мишу. Он на такое просто не способен.

– Ладно, – сдалась я, – зайдем с другой стороны. Каковы твои планы?

– Найти его.

– А как? Ты видела похитителей в лицо? Сможешь узнать их? – Катя отрицательно покачала головой. – Ты сможешь узнать место, в котором вас держали?

– Нет. Не знаю. Я не знаю!

– Успокойся. Я просто пытаюсь тебе объяснить, что сама ты не справишься. Зато потеряешь время. Иди в полицию, слышишь?

Катя отвернулась к окну, я молча ждала ее решения.

– Нет, – наконец, сказала она, – я не могу. Миша сказал, что в полицию нельзя. Значит, нельзя. В полицию только в крайнем случае.

– А сейчас какой? – я махнула рукой, – тебе не кажется странным, что твой возлюбленный запретил идти в полицию? Если он ни в чем не виноват…

– Миша не преступник, – перебила Катя, – в этом я уверена. Скорее всего, он случайно что-то увидел или услышал. А мне не рассказал, чтобы не ставить под удар.

– Ладно, это тоже мысль, – согласилась я.

– Мы можем по номерам машин узнать владельцев?

– Да.

– Ты мне поможешь?

– Кать, я не могу, – ответила я, – я просто не могу ввязываться в такие дела.

– Но у меня здесь никого нет. Прошу тебя, Аня, помоги.

Я не знала, как еще объяснить причину своего отказа. Слишком много их было у меня, одной, кстати, являлось вчерашнее покушение. За мной, возможно, охотится сумасшедший стрелок, а я буду разгуливать по городу в поисках неизвестного парня. Самый лучший выход для меня – сидеть дома, пока следователь не найдет убийцу или тот просто не успокоится. Хотя так можно долго сидеть. Я посмотрела в Катины умоляющие глаза, на мгновенье отметив, что ее лицо мне кого-то очень напоминает, а потом…

– Хорошо, – сказала я, – я помогу тебе.

Она облегченно выдохнула, а я посоветовала себе меньше теперь думать о своем решении и больше о деле. Чем скорее я избавлюсь от него, тем мне спокойней. Для начала следовало взять за аксиому тот факт, что Миша хороший человек.

– Расскажи мне о своем Мише побольше, – обратилась я к девушке, проходя в комнату.

– Зачем?

– Чтобы я могла сложить о нем представление и попытаться узнать, что он из себя представляет. А ты, – продолжила я, увидев ее лицо, – если хочешь, чтобы я тебе помогала, должна выполнять мои поручения и отвечать на мои вопросы без лишних эмоций. Делу они только мешают. Это ясно?

Несколько секунд она смотрела на меня, явно борясь между тем, чтобы снова начать противостояние, и тем, чтобы покориться.

– Ясно, – кивнула мне, – его зовут Миша. Иванов Миша. Ему тридцать один год. Он работает в какой-то строительной компании у нас, в Тюмени.

Так как Катя замолчала, я поинтересовалась:

– Это все? – она пожала плечами, – название фирмы?

– Я не знаю.

– Адрес?

– Он же не местный. В Тюмени снимал квартиру.

– Адрес квартиры?

– Я знаю только, как туда доехать. Это довольно далеко от центра, я там раньше и не бывала. Номер дома не помню, а номер квартиры девятнадцать.

– Ценно. Машина у него есть?

– Нет.

– А место прописки? Ты случайно в его паспорт не заглядывала?

– Зачем?

Я вздохнула.

– Хорошо, отчество какое?

– Да не знаю я, – чуть не в слезах ответила Катя, а я махнула рукой. Очевидно, что о Мише от девушки ничего толкового не узнаешь. Разве что, какой он любовник. Я включила компьютер и стала загружать базу.

– Что ты делаешь? – спросила Катя, глядя на экран.

– У меня есть база, в которой через номер автомобиля можно пробить владельца.

– Откуда?

– Каждому шпиону положено ее иметь, – усмехнулась я, правда, грустно, потому что это были слова одного моего друга, которого теперь в моей жизни нет. Впрочем, вряд ли определение друг ему подходит.

– Шутишь? – вернула меня Катя в реальность.

– Конечно. Скачивала базу адресов, и как-то удачно скачала эту в комплекте.

Первый автомобиль принадлежал мужчине, Константинову Олегу Дмитриевичу, проживающему в центре города. Второй – женщине, Малаховой Елизавете Сергеевне. Она жила где-то на окраине, причем совсем с другой стороны от моего поселка.

– Прими душ, – сказала я Кате, – и поедем по адресам, чтобы не терять времени.

Первым стал мужчина, так как центр был все равно по пути. Двор дома оказался чистым и уютным, на площадке гуляли мамы с детьми. Мы с Катей направились к ближайшему подъезду и, как оказалось, не ошиблись. Дверь в него была закрыта, но когда мы с ней поравнялись, открылась, из нее показался мальчишка лет семи.