Юрист. Дело о последнем параде - Михаил Карчик Страница 3

Ближе к вечеру начал успокаиваться и Даутов. И тут — звонок от Иванова. Тот сразу сказал, что все гораздо серьезней, чем объяснили Даутову в милиции. Никакая это не гоп-история, какие случаются во все времена и во всех городах. Тут сердце забарахлило опять…

Однако пока Арчи был в пути, Анатолию Семеновичу немного полегчало. И он был готов услышать самые неприятные новости.

— Это была не гопа, — констатировал Иванов. — И, даже, не мелкая братва со стволами. Охранников вырубили профессионально. Кстати, я выяснил, старшего — Акулаева, взяли когда он покупал пиво. О чем думал Гриченко, когда нанимал таких дуболомов?

«О чем я думал»? — Хотел возразить Даутов, но промолчал и стал слушать дальше.

— Парня, который вступился Нину, уложили из «Стечкина». Такой ствол тоже в мелкой банде не встретишь. Вот два лейтенанта, действительно, были пьяны. И совершенно не причем. А охоту вели профессионалы. У того бедолаги две пули, в груди и в голове. Как вшиты. Работа высшего класса. Я расспросил постового у японского консульства, который видел все с начала. Он говорит: сперва эти трое здорово косили под пьяных. А потом работали, как на тренировке. И если бы не лейтенанты (Арчи внимательно посмотрел на Даутова) Нина сейчас была бы у них.

— И что ты посоветуешь?

— Гриченко вышвырнуть ко всем чертям. Акулаеву оплатить больничный, и туда же — пусть пьет пиво в другом месте. Второго охранника можно оставить. Да, наверное, надо бы помочь родителям погибшего. Адрес я узнал.

Даутов пристально посмотрел на Арчи, да так, что у того самого слегка кольнуло сердце: нет, не о чужом горе, и тем более, не о судьбе трех охранников думал бизнесмен.

— Родителям поможем. Но меня сейчас не это интересует. Как с Ниной быть?

— Пошлите ее куда-нибудь за границу. Хотя бы на полгода. И приставьте к ней профессионала. Который и сам пиво пить не будет, и своим людям расслабиться не даст. Чтобы уберег ее и в городе, и не сводил бы глаз и там.

— У тебя такие кандидаты есть?

— Подумаю и завтра доложу.

— Хорошо. И начинай искать. Ищи ублюдка, который заказал этот наезд. Я его на помойке живым похороню.

Арчи ушел. Даутов почувствовал себя совсем здоровым: финальная вспышка злости, как ни странно, подействовала на него благотворно. Таким же, энергичным и злым был он совсем недавно, когда правдами-неправдами сколотил свое финансовое королевство. Пусть не очень заметное, но мощное. Теперь расслабился. И тотчас стала наезжать разная сволочь. У каждого короля есть своя слабость. Даутов очень любил приемную дочь — Нину. И кто-то об этом узнал.

* * *

За пару недель до происшествия на Конюшенной промозглая питерская весна вдруг обернулась душной жарой. В многочисленных конторах и конторках, именуемых ныне по заграничному офисами, клерки открывали нараспашку все двери и окна, решив, что лучше страдать от шума и пыли, чем превращаться в духовую говядину. В тех же фирмах, которые вовремя смогли разориться на кондиционеры, служащие наоборот, замуровывались в кабинетах, безуспешно уговаривая входящих плотнее прикрывать за собой двери и не выпускать драгоценную прохладу.

В одном из таких кабинетов разговаривали двое.

— Ты, что, не понимаешь, что папика трогать нельзя? — Яростно шептал один из собеседников, внешне выглядевший вполне респектабельно, наваливаясь грудью на стол, — Если только он что-то почует — ни мне, ни тебе вместе со всеми твоими тупоумными быками не жить! К тому же, не забывай, у него уже была пара инфарктов и, если его трясти, за что ты старательно агитируешь — наш хитрый Буратиночка может загнуться. Тогда, скажи на милость, где бабки искать? Ты, что ли будешь по всем швейцарским банкам ползать, спрашивая: «А не у вас ли, герр директор, хранятся несколько лимонов баксов, украденных у меня одним российским чуваком»?

Его собеседник, похожий на упакованный в костюм кубик, захлопал глазами.

— А что тогда делать? Я, в натуре, не пойму, куда ты клонишь. Раз уж я вписался в эту тему, то хочу твердо знать: никаких заморочек не будет. Поэтому или давай все начистоту, или разбегаемся и никаких проблем, будем иногда потихоньку встречаться, водочку трескать.

— Тебе бы только трескать, — раздраженно ответил первый собеседник, — объясняю еще раз: надо взять девчонку и слегка потрясти. Она должна знать и банки, и коды. Папик не такой дурак, чтобы все держать в голове. А доченьку он любит безумно, к тому же она сама как-то ляпнула, что в курсе этой проблемы. Если же мы ошибаемся — тогда играем запасной вариант — отзваниваем папашке и предлагаем ченч: либо дочку — ему, а баксы — нам, либо он остается со своими долларами, а чадо любимое будет недели две получать по кускам.

Говорящий вопросительно посмотрел на собеседника, как бы оценивая, понимает ли тот смысл сказанного, но «Кубик», казалось, теперь начал вообще сомневаться в самой идее операции.

— Но ведь папаша обязательно наедет на нас при таком раскладе. И тогда уж точно всем крышка. Я лично не хочу плавать в бетонных «ботинках». А если он что похлеще придумает?

— Ты что, не врубаешься? — Снова зашипел «Респектабельный», — папик не станет рисковать девчонкой. Да и с каких фигов он нас просчитает? — Времени на это не будет. А когда от него уйдут все баксы — он без крыши останется. К тому же некоторые меры предосторожности мы предпримем без твоих молодцов. Не забывай, что в фирму нашим людям путь не заказан. В общем, давай, готовься, думай, но не тяни. А я буду помогать, но с другой стороны. Главное, докладывай регулярно, как дела. Все будет нормально, Боб. Не дрейфь.

— Ладно, — «Кубик» вывалился из мягкого кожаного кресла, — будем думать. Только ты тоже уж постарайся. А то и в самом деле нам обоим яйца поджаривать будут. До связи… И, пожалуйста, не звони моей, а то она и так нервная, токсикоз у нее начался…