Встреча от лукавого - Алла Полянская Страница 3

– А ты как, Петь?

– Да как обычно.

Как обычно – это работа, а дома – Светка, которая ни готовить, ни прибраться, ни за ребенком последить не способна, зато пасть у нее никогда не закрывается, и то, что из этой пасти несется, отнюдь не великосветские разговоры, чтоб вы понимали.

– Снова поцапались?

– А у нас по-другому не бывает.

– Так брось ее к чертям, Петь!

– А Тонька? Она мне назло ее не отдаст.

Это наш обычный разговор. Все дело в Тоньке, которую Петька любит больше жизни, и которую Светка ему, конечно, не отдаст – не потому, что ей нужна «проклятая спиногрызка», как она ее называет. Нет, она ее не отдаст, чтобы досадить Петьке. Мы оба это знаем, но мне хочется все-таки изменить статус-кво, и ничего другого, кроме как толкнуть Светку под трамвай, мне в голову не приходит.

– Ладно, сестренка, что-то придумаем. Тут подвижки наметились, потом расскажу, сейчас рано. Ты к бабуле давно ездила?

Бабуля – это мать Петькиного отца, бабушка Валя. Летом она всегда подхватывала эстафету нашего с Петькой воспитания из ослабевших рук бабушки Маши, и мы охотно ехали в Домоткань – там у бабушки Вали старенький домик, она держала тогда вполне ухоженное хозяйство. Сейчас мы ездим к бабуле как можно чаще: хозяйства уже нет, и сил у нее все меньше, но переезжать ни к кому из нас она не хочет – ей не по душе ни Виктор, ни Светка.

– Две недели назад ездила. Ничего, она у нас молодцом, Петь. Козу держит, кошка имеется, и щенка ей кто-то подарил, чтоб не скучно было. Правда, щенок совсем крохотный, но он вырастет. А позавчера я денег ей послала – мало ли, что-нибудь понадобится, какая там пенсия.

– Молодчина. Я тоже вчера послал, а в субботу мы с Тонькой к ней поедем. Я ей платок пуховый купил, и сапоги на зиму повезем.

– Привет передай.

Не знаю, как бабуля переживет мою смерть. И Петька тоже. Зато он сможет бросить Светку и жить в моей квартире, а это плюс. Всегда есть плюс, главное его найти.

На крышу рядом со мной легла тень – ну, вот и все. Я подняла голову – высокий мужик, очень крепкий на вид, с лицом, словно специально слепленным так, чтобы его невозможно было запомнить. Надо же.

– Ладно, Петь, мне пора. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, сестренка. Увидимся.

Конечно, увидимся. Я верю, что люди, любящие друг друга, увидятся на той стороне – совсем скоро я увижу бабушку Машу. И это очевидный плюс, один из… Только убийца мне попался какой-то очень неприметный. На меня напал смех – ну, до чего же смешно! Я думала, что убийца будет какой-то такой… ну, как Бандерас в триллерах или хотя бы как Сталлоне – лет двадцать назад. А этот… ну, никакой. Хотя фигура неплохая.

– Что смешного?

Как-то неудобно ему сказать, что я ждала более красочного персонажа. Я сейчас умру, и мне будет все равно, а его это, наверно, ранит. Он будет об этом думать, и у него разовьется комплекс… боже, как смешно!

– Извините. Нет, ничего. Вы меня с крыши сбросите?

– Такой был план.

– Ладно, бросайте.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Ну, чего вы? Или мне надо встать, что ли… ну, правильно, как же вы меня сбросите, если я сижу, так и надорваться можно. Мне подойти к краю?

– Было бы хорошо.

– Насчет хорошо – я сомневаюсь, но удобнее – безусловно.

Я пытаюсь встать, но я съела целую пачку таблеток, и вставать мне не слишком уютно. Он подает мне руку, она у него неожиданно теплая и сухая. Вот что я ненавижу больше, чем подлых тварей вроде моей свекрови, так это мокрые руки у граждан, хоть мужчин, хоть женщин, неважно. Мокрые руки, похожие на кусок сырого мяса, вытащенного из холодильника – фи-и.

– Нализалась, что ли?

– Нет, это таблетки, чтоб не страшно было, вдруг будет больно, то чтоб не сильно, понимаете?

– Чего ж не понять.

Мы стоим у края крыши, вдали синеет река. Там летом кувшинки и песок горячий, полный стручков акации и фантиков. А на отмели мальков видимо-невидимо. И стрекозы – синие, зеленые, желтые. И птицы поют в лесополосе. Сейчас, конечно, никаких стрекоз, но рыбки видны. Они снуют на мелководье, люди бросают им крошки хлеба, и у рыбок откормленные спинки. Я люблю реку. Интересно, стану я русалкой, когда умру? Наверное, нет – ведь я не утону, а убьюсь, упав с высоты.

– Послушайте, если вам все равно, как меня убивать, может, поедем на реку, и вы меня утопите? Вам все равно, а мне так интересней будет.

– Это почему еще?

– Есть теория, согласно которой утопленницы становятся русалками. А так – ну, вот кем я стану, привидением с перекрестка? Скучно, пыльно… Русалкой всяко лучше.

– Вот дура. – Он развернул меня к себе лицом. – Я подозревал, что ты знаешь.

– Я… да, конечно, знаю. Вы сейчас меня сбросите вниз? Прямо сейчас?

– Идем.

– Значит, все-таки на реку. Отлично.

Он что-то злобно пробормотал и подтолкнул меня от края крыши в сторону лестницы. Я сделала несколько шагов, но в голове шумело, и мир кружился, кружился, и я, чтоб не упасть, держалась за убийцу – более странной ситуации придумать невозможно. Он несет меня, и я слышу, как бьется его сердце. Надо же. Со стороны мы, наверное, выглядим парочкой влюбленных. Но мир вязкий и горький, и мне как-то враз стало скучно умирать.

Меня усаживают в машину и куда-то везут, а меня вдруг начинает тошнить, да как!

– Остановите…

– Вот черт!

Я понимаю, что это неприятно – только что же я могу поделать, если проклятые таблетки никак не хотят оставаться в моем организме.

– На, выпей воды.

Он подает мне пластиковую бутылку с водой, и я пью, вода такая, как я люблю, – не слишком холодная.

– Легче?

– Ага, спасибо.

Он помогает мне сесть в салон и трогается с места, я закрываю глаза. Меня все еще немного тошнит, но скоро все закончится, насколько я могу судить. Утонуть в холодной реке, наверное, удовольствие так себе. Какая все-таки морока – умирать!

– Да, морока.

А, так я это вслух произнесла? Вот дьявол…

– Вы понимаете, до чего странно все совпало. – Надо же мне объяснить ему ситуацию, а то сочтет меня чокнутой, если уже не счел. – Я случайно узнала. Меня в тот день с работы уволили, понимаете? Моя лучшая подруга меня подставила… вернее, подставили меня раньше, я не знаю кто, а она просто донесла, и шеф меня уволил, да как! С треском! С ужасным скандалом! Я пришла домой раньше обычного, а они там обсуждают, как меня хоронить будут, и что на гроб придется потратиться, не то люди не поймут. Ну, муж и свекровь, понимаете? Они же не ждали, что я приду рано, и сидели, спокойно все планировали, и вот. Я… не очень была рада, правда.