Подвенечный саван - Татьяна Коган Страница 3

– Рассказывай, – приказал Лавров и тут же потрогал бок медного кофейника.

Кофейник был горячим. Он налил себе в кружку. Сыпанул сахарку, помешал.

– В общем, так…

Она положила ладошки на стол, погладила, будто скатерть пыталась расправить. Только там ее отродясь не бывало. Даже в праздники. Аскетичными они у него всегда выходили, праздники эти чертовы. Не до них все было, работу он свою работал!

– Он появился в нашем банке месяца три назад.

– Сколько-сколько?! – Лавров обхватил голову руками. – Машка! Ну, Машка же!

– Саш, не начинай, – промямлила она, робко глянула на кружку в его руке. – Дай хлебнуть.

Он сунул ей кружку, Машка шумно глотнула раз, другой. Покосилась на него, вернула кружку.

– Я понимаю, что для замужества знакомство в три месяца, это ничто, но…

Машка повела плечиками. Это ее движение было хорошо знакомо Лаврову. Чем черт не шутит, так? Или можно и год встречаться, а человека не узнаешь, так? Или еще вариант был: подумаешь, три месяца! Любовь, она нечаянно нагрянет…

Так вот всегда поводила Машка плечиками, когда тупила и выскакивала замуж. И за это Лаврову хотелось ее посадить под замок. В какую-нибудь темную-претемную темницу с ворохом шерсти, которую бы она пряла, не переставая, и думала, думала, думала, почему же она такая дура?

– Но, Саша, твои родители в поезде познакомились, когда из Владивостока в Москву ехали! И на вокзале в Москве сразу взяли такси и в загс поехали заявление подавать.

И угораздило же его – придурка – рассказать ей об этой семейной легенде! Он сам-то в нее верил с трудом, все время виделся ему в истории этой какой-то подвох, а Машке понравилось сразу. Еще бы!

– А тут целых три месяца, Саш! – продолжила развивать тему Маша.

– Действительно! Это же целых девяносто дней! – фыркнул он со злостью. Помыл кружку, прошелся по кухне. Сел на нелюбимое место. – И? Чего топчешься? Говори, что смутило тебя впервые в жизни? Он позвал тебя замуж, я правильно понял?

– Да. Вчера позвал.

Ее длинные ресницы вспорхнули, выпустив наружу огонек невероятного счастья, но, наткнувшись на угрюмый взгляд Лаврова, счастье тут же устыдилось и улизнуло.

– Сделал мне предложение, – поправилась Маша и зачем-то добавила: – Володя…

– А с чего вдруг? Вы встречались? Все эти девяносто дней вы встречались?

– И да и нет, – нехотя призналась соседка.

– Как это?! – вытаращился Лавров.

– Как-то так выходило, что нас никогда с ним не оставляли наедине. То одна девочка, то другая с нами увяжется.

– Куда вязалась девочка? – поднял темные брови Лавров.

– Ну… То в кафе, то в кино, то в клуб.

– Каждый раз девочки были разные?

– Ну да, почти.

– А ты не менялась? В том смысле, что…

– Да поняла я. – Машка поморщилась. – Да, правильно. Он, я и кто-нибудь еще.

– Кто инициировал этих «кто-нибудь еще»?

– Они сами. Навязывались. И вот вчера…

Машкины щеки густо покраснели. Голова опустилась настолько низко, насколько это вообще было возможно в ее сидячем положении. Еще чуть – и она уткнулась бы лбом в стол.

– И вот вчера вы остались наконец одни, и он тут же сделал тебе предложение, так? – решил он ей немного помочь.

– Так, – кивнула она.

– Что способствовало этому, Маша? – вкрадчиво поинтересовался Лавров, заподозрив неладное. – Ты притащила его к себе, и вы переспали? И он тут же сделал тебе предложение?

– Типа того, – промямлила она. Теперь у нее покраснела и шея. – Переспали. И тут же сделал мне предложение.

– Как порядочный человек он должен жениться, а как же! – Лавров выматерился, шлепнул ладонями по коленкам. – Маш, что могу тебе сказать…

– Что? – Голова не поднималась.

– Ты дура, Маш!

– Да иди ты, – неожиданно беззлобно огрызнулась она и, подняв голову, глянула на Лаврова глазами влюбленной дуры. – Он такой, Саш… Он такой хороший…

Он промолчал. Хотя мог бы напомнить, что нечто подобное он слышал и о первом ее супруге, и о втором. Но он промолчал. Ему вдруг сделалось любопытно. Да так, что ладони зачесались.

А с какой такой блажи Владимир Филиченков запал на его соседку? С той, что она начальница кредитного отдела банка? Что зарплата у нее хорошая, да и так в деньгах нет нужды, родители снабжают? Что жилплощадь у нее завидная – центр города, просторная трешка, не в залоге, между прочим, две лоджии, мебель модная, ремонт дорогущий? Поэтому? Или еще какая причина кроется в неожиданном предложении руки и сердца Филиченкова Владимира?

Может, причина в том, что он – Лавров Александр – способствовал поимке и аресту Филиченкова Игната Владимировича? Кем ему приходится юный Владимир, а? Кем?! Не однофамильцем же, не смешите! Это не Иванов с Петровым, это Филиченковы. Таких фамилий одна на тысячу, а то и на сто тысяч…

– Так, ладно, это я понял.

– Что?

– Что он красавец, хорош в постели и благороден, как Айвенго. Дальше-то что?

– Что? – Машка тупела на глазах.

– Что еще ты хочешь о нем узнать, дорогая моя? Что тебя смущает? Ну!

– Понимаешь… – Машкины пальчики сплелись невероятным узором. – Как-то все неправильно с ним, Саш.

– Ух ты! – с невольной радостью вырвалось у него. – Взрослеешь? И что неправильно-то?

– Я спросила его о родителях. А он говорит, что лучше бы он был из детского дома, представляешь? – Ее ротик тронула недоверчивая ухмылка. – Что, мол, семья у него неблагополучная. А одевается лучше нашего управляющего! Часы дорогие. Образование опять же блестящее! Что-то не верится. Что мальчик из неблагополучной семьи мог бы там учиться.

– Молодец! – похвалил Лавров.

И подумал, что, может, не все так плохо, может, и одумается влюбленная коза и остепенится? Перестанет водить под венец каждые два года уродов всяких.

– Потом его зовут Володя, так? Я сама паспорт его смотрела, когда на работу принимала, собеседование было. – Пальчики распустились, разошлись в разные стороны и тут же снова схлестнулись узором замысловатее прежнего. – А недавно ему кто-то позвонил на мобильный, какая-то женщина и отчетливо назвала его Алешей. Я слышала!

– Оп-па! – Лавров накрыл ладонями голову, прищурился на Машку. – Ты спросила у него об этом?

– Нет. Скажет еще, что я подслушиваю! – возмутилась она.

– Но ты же подслушивала, Маш, – хихикнул Саша.

– Нет! Просто так вышло!

– А о чем шел разговор?

– Точно не могу сказать. Звонившая спросила о чем-то, а потом говорит, ну что же ты, Алеша?