Проданный смех - Наталья Корнилова Страница 3

Однако телефона там не было. Пустые пивные бутылки были, шуршащая оберточная бумага была, в общем, всякой дряни навалом, кроме сотового. Чертыхаясь, девушка вывалила все содержимое на землю, но и такие, более тщательные, поиски результатов не дали.

– Похоже, телефон был вообще в другом пакете, – пробормотала Ольга. – Сначала мне сказали, что Васька, балбес, перепутал пакеты и засунул весь свой мусор в тот пакет, где лежал мой телефон. Черт, Петька был прав, надо было сразу трубку куда-нибудь сунуть. Стоп, – оборвала она сама себя, – все равно бесполезно размышлять – если бы да кабы… Итак, если этот пакет, в котором я сейчас роюсь, на самом деле был изначально мусорным и лежит здесь, значит, мой пакет, в котором лежит телефон, никто не выкинул и он лежит где-то в доме и меня дожидается. Это что же получается – зря рылась в этом отстойнике?

Девушка разъяренно уставилась на контейнер, словно тот был в чем-то виноват.

– Ах так? Ну они у меня получат!

Захотелось устроить скандал или разбить что-нибудь, а можно и то и другое вместе. Однако запах, идущий от ее собственных волос, заставил ее пересмотреть планы. Природная брезгливость, забытая на время поисков, изменила направление ее движения, и девушка целеустремленно пошла искать баню, расположенную неподалеку от дома.

Темнота окружила ее со всех сторон. Трава была мокрой от вечерней росы. Сверху тоже начало что-то капать. Звезд уже не было видно, небо затянуло тучами, погромыхивал гром. Девушка поежилась – темный сад и сосновые заросли возле дома наводили жуть. Где-то невдалеке завыла собака.

– Черт побери, прости господи! Эта псина уже третью ночь здесь воет, – пробормотала она себе под нос.

Когда Ольга наконец наткнулась на деревянное строение, она обрадованно нырнула в теплую, недавно топленную баню и только тогда чуть успокоилась.

Израсходовав на себя полбутылки ароматного шампуня и три раза намылившись, пока кожа не начала скрипеть, девушка наконец почувствовала себя чистой. Желание скандалить с кем-то смылось вместе с ромашковой пеной. На улице уже вовсю бушевала недолгая летняя гроза – из тех, что свою краткость компенсируют мощью. Казалось, весь мир содрогается от жутких раскатов и электрических вспышек. Дождь хлестал, как безумный. Ольга вытерла волосы полотенцем, потрясла головой, чтобы они слегка подсохли, и спокойно уселась в кресло в предбаннике, листая старый мужской журнал. Рядом была печка, идущее от нее тепло и покой усыпили девушку.

Уже сквозь сон она отметила, что где-то раздается странное – в дождь-то! – попискивание, но, решив, что так пищит водонагреватель в сауне, она расслабленно провалилась в сон.

Петр же стоял на крыльце. С началом дождя он зябко передернул голыми плечами, стянул майку с перил и пошел в тепло. Обстановка в даче полностью соответствовала ее внешнему виду. Старой мебели, которую обычно ссылают в загородные домики, потому что жалко выкинуть, здесь не было вообще. Только вещи экстра-класса. Раздвижные шкафы-купе из амурского бука, толстые ковры, мягкая дутая мебель в современном бесформенном стиле, сенсорная система освещения и, конечно, евроремонт. Петр, вполне спокойно относящийся к эти буржуйским радостям, счел, что дверь вполне можно открыть самому, потянув ее за ручку, а лампочку несложно включить, элементарно нажав на выключатель. Только бесшумно раздвигающиеся при его приближении двери вызвали в нем чувство, похожее на раздражение и зависть. Столько денег вбухать ни на что, зло думал он, лучше бы… Правда, что оказалось бы лучшим применением денег, Петр не смог придумать. Фраз о детях, которые стонут от голода, пока другие – как Алексей Зорин, владелец дачи, – не утруждают себя даже открыванием дверей, Петр и сам терпеть не мог. Если бы у него было столько же денег, он тоже в первую очередь окружил бы себя комфортом и роскошью. Эта мысль вызвала у него еще большее раздражение – нет ничего хуже, когда кому-то другому удается то, о чем ты мечтал…

В большой комнате на первом этаже работал огромный телевизор с плазменным экраном. Звук был выключен, поскольку компания наслаждалась мелодией, доносящейся из непонятно где расположенных колонок. Как всегда, гоа-транс и что-то индийское. На фоне ритмичных зарисовок монотонно повторялась какая-то мантра хором старцев. Усыпляло не хуже тазепама.

Петр опустился в кресло, сразу же принявшее форму его тела, и, подперев щеку ладонью, бездумно уставился в телевизор. Шли новости. Картинка очередного взрыва, произошедшего в каком-то регионе, сменилась видом торжественного актового зала. Появилась милая ведущая и начала что-то говорить.

– Серый, включи звук, – неожиданно нарушил всеобщее молчание хозяин дачи. Он внимательно смотрел на экран.

– Зачем? – открыл глаза парень в черной расстегнутой рубашке и гавайских шортиках.

– Включи, включи…

Сергей неохотно потянулся за пультом и щелкнул кнопкой.

– Мы ведем репортаж из актового зала Дома литераторов, – отчетливо проговорила ведущая. – Здесь проходит вручение литературной премии «Серебряная ветвь».

Некоторое время люди, сидящие перед телевизором, ошеломленно слушали речь вручавшего премию. Молча смотрели, как немолодой уже, грузный тип в отглаженном жемчужно-сером костюме восходит на возвышение, чтобы взять серебряную статуэтку и сообщить, что автор книги, получившей наивысшую оценку жюри, – молодая девушка, не смогла приехать на вручение премии в силу семейных обстоятельств. После этого молодой человек, названный Сергеем, пробормотал:

– Ни фига себе.

– А где она? – в свою очередь спросил Алексей. Он легко встал из позы лотоса, потянулся, хрустнул суставами и взъерошил свои и без того растрепанные волосы. Очки, сдвинутые на лоб во время медитации, вновь оказались на веснушчатом носу. В свои тридцать лет Алексей Зорин выглядел как повзрослевший Том Сойер, рыжевато-русый, подтянутый. В голубых глазах поблескивало мальчишеское озорство.

Сергей оглянулся. Результатом резкого перехода от транса к реальности стала заторможенная реакция.

– Ольга? А фиг знает. Где-то тут была. Петька, ты ее куда дел?

– Выкинул, – кратко ответил Петр. – Иди в мусорке поищи.

Сергей хмыкнул. Подойдя к окну и раздвинув жалюзи, он воскликнул:

– Ой, а там дождь. Эх и лупит! Гляньте…

– Тогда она дома уже должна быть, – уверенно сказал Алексей. – Что она, в такой дождь станет рыться в мусорке?

– Там тент, – пробормотал Петр, но на его слова никто не обратил внимания.

– Короче, Серый, иди ищи свою лауреатку, – тщательно выговаривая слова, сказал Василий. Было видно, что речь ему уже дается с трудом. – Это дело надо отметить. Ха, ну надо же! Никогда не пил с великими писательницами!

Сергей неуверенными шагами добрался до двери, которая тут же бесшумно распахнулась при его приближении, и отправился на экскурсию по дому. Спустя пятнадцать минут он вновь вернулся в гостиную.

– А чего один? – удивился хозяин дачи. – Спит уже?