Вторая жизнь Эми Арчер - Р. С. Пейтман Страница 3

Я уже не слушаю, киваю, догадываясь по тону «провидца», что он ждет ответа, и тайком поглядываю на часы. Когда он спрашивает, нет ли у меня конкретных вопросов или проблем, в которых необходима помощь, я отвечаю «нет» – как всегда. Он должен сам увидеть, без подсказок. Должен убедить меня поверить.

– Ну как? – спрашивает Иан, когда полчаса подходят к концу. – Помогло?

– Спасибо. – Я выключаю магнитофон и кладу его обратно в сумку.

Он открывает дверь, улыбается и говорит, что надеется увидеть меня снова. Когда я прохожу мимо, кладет руку мне на плечо. Голова мужчины склоняется набок, он неотрывно смотрит в верхний угол, под потолок, – странно, будто не видит ничего.

– Она уже близко. Девочка. Близко.

Пол уходит у меня из-под ног. Я так долго ждала чего-то – хоть чего-нибудь, – что можно хоть как-то связать с Эми. И вот оно, наконец-то! Меня переполняет удивление и облегчение. Чувствую: мое упорство было не напрасным, радуюсь, что не подвела дочку на этот раз. Но в то же время ощущаю и нечто иное. Страх.

До сих пор я боялась, что она не пробьется ко мне. Теперь боюсь того, что она может сказать, боюсь узнать правду.

Хватаюсь за дверь, чтобы не упасть.

– Кто? – спрашиваю я, не в силах дышать.

Иан прищуривает глаза, склоняет голову к другому плечу. Настраивается.

– Мне показывают имя. Погодите… Четыре буквы. – Он кивает и открывает глаза. – Извините. Все исчезло. Алма? Имми? Элли, может быть? Принимаете?

Парень взволнован, словно очень хочет хоть что-то угадать – не ради меня, а ради себя самого.

Но он не угадал. Сказал бы – три буквы, а не четыре, я бы ухватилась за это и настояла на продолжении сеанса. Но медиум даже это не угадал. Разочарование гасит едва мерцающий огонек веры.

Улыбка девушки на стойке администрации натянутая, понимающая. Закрывая за собой дверь, я знаю, что никогда больше не вернусь сюда.

Воздух на улице хрусткий, морозный. Глубоко вдыхаю. От холодного чистого воздуха кружится голова.

Дома на автоответчике ждет сообщение от Джилл – напоминание о предстоящем новогоднем сборище.

– Ничего особенного, – говорит она, – просто несколько друзей, еда из «Эм энд Эс» и пара бутылок шампанского. Знаю, вы, скорее всего, предпочтете остаться дома. Понимаю почему. Если же вам захочется чего-то новенького – ну, развеяться, что ли, – жду с радостью.

Удаляю сообщение. Я не вынесу вечеринку – формальную или дружескую, все равно. У меня свой новогодний ритуал: цветы на детской площадке, встреча с экстрасенсом, приступ лихорадочной уборки и рыдания – такие громкие, что заглушают полуночные хлопки и взрывы петард на набережной Темзы. О другом и думать не могу – это было бы неуважением к памяти Эми.

Снимаю трубку телефона, набираю номер Брайана: еще одна часть предпраздничного ритуала. Он отвечает на второй или на третий звонок.

– Бет. Я так и думал, что это ты.

Тон ровный, будничный. Безрадостный. Я одна из его предпраздничных обязанностей. Вроде мусорного ведра.

– Как дела?

– Я… – Еле сдерживаю слезы.

– Ох, Бет, ну ради бога!

– Десять лет, Брайан, десять лет…

– Знаю. Я не забыл.

– Я и не говорю, что ты забыл.

Молчание. Он будто считает до десяти, дает мне время прийти в себя. Фоном слышится поп-музыка и девичий смех. Его новая семья радостно готовится встречать Новый год.

– Похоже, у вас там веселье, – говорю мрачно.

– Да нет. Просто девочки дурачатся, MTV смотрят.

Девочки. Не одна, а целых две дочери. Хоть и приемные. Замена Эми.

Крепко сжимаю телефонную трубку. Я не должна на них злиться, но злюсь.

Вместо того чтобы поставить в парке скамейку в память Эми, как мы договаривались, Брайан арендовал студию звукозаписи. Девочки из школьного хора записали CD: песни из фильмов и классические поп-мелодии, в том числе ее любимой группы «Spice Girls».

– Это лучше скамейки, – сказал он. – Эми бы понравилось.

Посвящение ей на обложке CD затерялось под названием хора и именами исполнительниц, первыми в списке которых шли его дочери. Песня «Spice Girls» была даже не из самых любимых у Эми, а ее название больше походило на указание от Брайана: «Stop».

– Надо идти, – говорю я. – С Новым годом.

Вешаю трубку, пока бывший муж не успел ответить на мой сарказм каким-нибудь едким замечанием.

Иду на кухню. Включаю «Радио-4», натягиваю резиновые перчатки. Вооружившись флаконами с отбеливателем и полиролью, губками и тряпками, прохожусь по каждой комнате. Дом большой, даже для троих был великоват, а для одной – тем более. Но я отсюда не уеду. Здесь я ближе к Эми. Моя память о ней – такая же неотъемлемая часть этого дома, как потолки и стены.

После развода Брайан думал, что я продам дом. Красивая вилла в викторианском стиле, из красного кирпича, всего пять минут пешком до метро, несколько хороших частных школ поблизости, а я могла бы выбрать что-нибудь поменьше, полегче с точки зрения ухода и не обремененное воспоминаниями.

– Воспоминания-то и не хочется терять, – сказала я.

– Ты можешь забрать их куда угодно. Эми всегда будет с тобой.

– А я всегда буду ждать ее.

Если – в самом невероятном, счастливом случае – Эми еще жива, я должна сделать так, чтобы она могла легко найти меня, если станет искать. А значит, на моем доме не будет вывески «Продается», что бы там ни разглядел в будущем экстрасенс.

Спрыскиваю, тру и полирую, пока руки не начинает ломить и лоб не покрывается испариной. Дом уже весь пропах химией, внутри стоит одурманивающий туман запахов лимона, лаванды и сосны. Пылесос добавляет легкую базовую ноту теплой пыли и резины.

Немного задерживаюсь в комнате Эми, хотя физически от нее там уже не осталось и следа. Комната не стала памятником нашей малышке – об этом позаботился Брайан. Он вынес оттуда все ее вещи через год после исчезновения девочки, чтобы мы могли постепенно освободиться от нее и найти в жизни место для чего-то еще, может быть, друг для друга.

Я смотрела, как муж выносит мешки и коробки, и неудержимо рыдала, видя книжки про Трейси Бикер [1], постеры «Spice Girls», спутанную шагающую пружинку. Несколько самых любимых игрушек дочки я все же отстояла: потрепанную одноглазую панду, замызганного кота Багпусса [2], Почтальона Пэта [3]с гнущимися руками и ногами – его она всегда прятала, чтобы подружки не дразнились, что она как маленькая, – но все остальное было сметено апокалиптическим порывом супруга.