На ловца и зверь бежит - Марина Серова Страница 3

Горячая вода, морская соль и сладкий абрикосовый гель вернули меня к жизни. Высушив голову феном и наложив на лицо дневной крем, я занялась приготовлением завтрака. Яичница с помидорами, пара йогуртов и чашка кофе. Потом я вернулась в гостиную и, вытянувшись на диване, решила немного вздремнуть. Но вместо того чтобы, как говорится, спать вполглаза, я провалилась в какое-то тревожное сонное оцепенение, из которого меня вывел резкий звонок в дверь. Я вскочила, взглянула на часы: четырнадцать ноль одна.

Зевнув и пригладив волосы, я кинулась открывать. Предчувствие меня не обмануло: Эдуард Игоревич был солидным мужчиной лет сорока, с лукавым взглядом близко посаженных карих глаз. Высокого роста, довольно плотный, со здоровым цветом лица, массивным подбородком и гладкой кожей, он производил впечатление уверенного в себе и знающего толк в жизни человека.

— Еще раз здравствуйте, — приветливо сказал он.

Я всегда досадовала на то, что, прежде чем приступить к делу, приходилось выполнять весь этот церемониал приветствия, приглашения, предложения кофе, сигарет и т. д. Он вошел, снял свое фетровое кепи, бежевую куртку из микрофибры и, аккуратно пристроив свои доспехи на вешалке, вежливо и благодарно внял моему приглашению пройти в гостиную и сел в предложенное кресло.

Я предупредительно принесла пепельницу, поставила ее перед ним на журнальный столик и приземлилась в кресло напротив.

— Я пришел к вам за помощью по одному щепетильному вопросу. Вот только захотите ли вы мне помочь?

Он достал пачку «Мальборо» и вынул из нее две сигареты, одну из которых предложил мне. Я вежливо отказалась.

— Утвердительно или отрицательно ответить вам я смогу только после того, как выслушаю вас. Не будем терять времени, говорить обиняками, люди мы деловые, знаем цену часам и минутам.

Прежде чем перейти к повествованию, Эдуард Игоревич закурил, и по легкой дрожи его пальцев я поняла, что под оболочкой философского спокойствия таится вполне понятная тревога. Его взгляд неопределенно устремился в потолок, потом, подобно часовой стрелке, сделал круг и уперся в поверхность стола. Глухо кашлянув и собравшись с мыслями, он наконец заговорил:

— Мне нужно найти документы, очень важные бумаги… Чтобы вы могли оценить всю их важность, я должен ввести вас в курс дела. Не знаю, слышали ли вы о торговой компании «Авторитет». В настоящее время это целая империя с сетью многочисленных магазинов. Направление деятельности — торговля всем и вся, начиная с косметики, кончая холодильниками и чем угодно еще.

Ну так вот. Когда все начиналось, нас было двое, я и нынешний генеральный директор Гарулин Аркадий Вадимович. Пай у нас был неравный, в соотношении один к двум. Идейным руководителем являлся он, но я тоже вложил немало средств и времени в наше дело. Кухня была как бы одна, но я знал, что Аркадий на свой страх и риск проводил кое-какие операции, не ставя меня в известность. Я смотрел на все сквозь пальцы, хотя от меня не укрылось, что и менеджеры, и бухгалтеры зачастую извлекали свою выгоду из нашего предприятия.

— Они обманывали вас? — спросила я прямо.

— У меня был свой фронт работы. Я, честно говоря, старался не лезть не в свои дела, ради своего спокойствия игнорировал эту грязную возню. Может, я и сам виноват… — Эдуард Игоревич выпустил струю дыма в потолок, почесал лоб и, вздохнув, продолжил: — Проработав пять лет, я решил уйти из «Авторитета» и при этом должен был получить солидную денежную сумму…

— Но если дела у компании шли, как я поняла, неплохо, осмелюсь спросить, — сказала я с напускной вежливостью, — почему вы решили уйти?

— Одна из причин заключается в том, что, едва возникали какие-нибудь проблемные ситуации, Гарулин перекидывал ответственность на меня, и я должен был сглаживать острые углы, возникавшие из-за его непродуманного руководства. Иной раз он принимал решение не под давлением обстоятельств, не в результате здравой оценки создавшегося положения, а под воздействием своих внутренних интересов, комплексов, детских обид и даже возможности отомстить кому-то, хотя плоды этой мести часто оказывались горькими. Когда же мне удавалось сделать что-то полезное или просто уладить какой-то конфликт, заслугу он бесцеремонно присваивал себе.

Чтобы перечислить все причины, понадобилось бы слишком много времени. Добавлю лишь, что он всячески ущемлял мои интересы. А тут представился случай самому открыть дело, и я решил этим воспользоваться и забрать свою долю из «Авторитета», — Шарков положил потухший окурок в пепельницу, — и когда сообщил об этом Аркадию, он, как мне кажется, затаил обиду. Вообще он считает, что все ему чем-то обязаны. Без сомнения, мои первые деловые знакомства, связи, партнерства сложились благодаря ему, но потом многие наши партнеры предпочитали иметь дело со мной, потому что я умел договариваться, уважая интересы других. В итоге, не говоря уж о дивидендах, я не получил даже своего пая.

— Позвольте задать вам вопрос: ваши отношения с Гарулиным были оформлены официально? Если я вас правильно поняла, вы хотите с моей помощью вернуть свои деньги?

— Да, речь, безусловно, о деньгах, но, хотите верьте, хотите нет, никаких письменных договоров или соглашений между нами не было — все на словах, на дружеской основе и ручательстве.

— Как-то это не очень вяжется с моим представлением о бизнесе. Дружба дружбой, а служба службой. — Я без особой охоты процитировала народную мудрость и в упор посмотрела на Эдуарда Игоревича, который намеревался закурить вторую сигарету. Он отвел глаза в сторону, прикурил и, не глядя на меня, заметил:

— Со стороны судить легко.

— Я не сужу вас, избави бог. У меня нет на это никакого права, да и не должна я этого делать — ведь вы мой потенциальный заказчик. Поймите меня правильно, я просто хочу знать все обстоятельства и детали дела.

Моя дипломатическая гибкость всегда боролась с моим идиотским правдолюбием, сосредоточившим в своих руках арсенал хлестких, но не всегда уместных вопросов «в лоб».

«Ладно, ладно, не гони, — успокаивала я себя, еле сдерживая неподдельный интерес. — Мистика какая-то, бизнес на доверии!»

— Благодаря Гарулину я познакомился с большим количеством самых разных людей, от которых многое, если не все, зависит в Тарасове. Неудобно было демонстрировать ему свое недоверие, подписывать какие-то бумаги… Оставим это. Я знаю, что Гарулин занимался не совсем легальной деятельностью, — Шарков непроизвольно понизил голос.

— Что вы под этим подразумеваете? — я снова прямо взглянула ему в лицо.

— Во-первых, — он откинулся на спинку кресла, удобнее устраиваясь в нем, — администрациям всех магазинов была дана команда не показывать всю выручку по кассе. Во-вторых, и это главное, благодаря связям в областной думе он не так давно взял кредит в Сбербанке — один миллион долларов, такие кредиты дают далеко не всем. По общему согласию заинтересованных сторон подразумевалось, что отдавать этот кредит никто не будет. Пару раз он выплатил проценты по кредиту, а за это время переоформил компанию вместе с долгами на своих приятелей, которых отправил кого в Штаты, кого в Израиль — концы в воду. Сам открыл новую компанию под названием «Раритет». Конечно, поделился с кем надо. В общем, обокрал, говоря нормальными словами, государство. Да сколько всего было…