Дневник его любовницы, или Дети лета - Карина Тихонова Страница 3

Наш город был основан еще при Петре. Главным объектом в нем стал, естественно, порт. Ради него и выстроили на берегу несколько длинных бараков, в которых жил «обслуживающий персонал», как сказали бы сейчас.

Порт свое дело сделал. В Город потянулись караваны судов, желающих торговать с богатой Русью. Корабли приходили в порт со всех концов света, привозили удивительные заморские изделия, радующие глаз, взамен забирали пушнину, металл, пеньку, в общем, сырье, которое позже возвращалось обратно в обработанном виде и стоило в три раза дороже. Жаль, что с тех далеких времен ничего в Российском государстве не переменилось. Ну, да не об этом сейчас речь. Главное то, что портовые бараки перестали вмещать всех, кто работал и жил на море, и потребовались новые капитальные постройки.

Постройки не замедлили явиться. Город вырос необыкновенно быстро и стал одной из главных портовых столиц России. Будущие жители прибывали со всех концов государства Российского и даже из-за границы. Сюда охотно бежали крепостные, ибо по указу матушки Екатерины, беглые, работающие в порту, не подлежали возвращению хозяину и считались свободными людьми. Так что в этом отношении моряки были уравнены с казачеством. Еще в город толпами прибывали разные умельцы. Город рос и развивался так стремительно, что кроме рабочих рук, требовались умные головы, способные рассчитать постройку новых домов в несколько этажей, распланировать улицы, проложить сточные канавы, а позднее канализационные трубы, водосток, придумать и создать красивые фонтаны…

В общем, Город жадно поглощал всех, кто умел и хотел работать, несмотря на национальность прибывших и их религиозные взгляды. Так, тихо и благополучно, он просуществовал вплоть до революции.

В советские времена Город не утратил своего высокого материального статуса. Более того, он его упрочил. Теплое южное море и необыкновенная щедрая обильная земля привлекли сюда множество туристов. Город попал в план курортной инфраструктуры Советского Союза, одна за другой были построены на берегу туристические базы отдыха и симпатичные небольшие санатории. В общем, в неправильные социалистические времена Город жил так сытно и комфортно, как никогда до и никогда после.

Зарплата жителей не особенно интересовала. Почти у каждого горожанина имелся неплохой дачный участок, на котором в изобилии произрастали разные фрукты-овощи. Они и обеспечивали неслабый дополнительный доход в курортный сезон, который в Городе длился почти пять месяцев.

После развала Союза Город, как большинство других российских городов, оказался брошенным на произвол судьбы. У порта сменилось несколько хозяев, двое из них последовательно объявляли предприятие банкротом.

В общем, не буду обременять вас пересказом грустных реалий нашего раннего демократизма. Вы о них знаете ничуть не хуже, а может, и лучше меня. Скажу только одно: слава богу, выкарабкались.

Не до конца, конечно; вернуться к уровню жизни тысяча девятьсот восьмидесятого года нам пока не удается, но появилась надежда в ближайшие десять лет этого уровня достичь. Порт живет и работает, а вместе с ним живет и работает Город. Да, тяжело. Да, с перебоями. Но альтернативы у людей нет. Либо жизнь, либо смерть. Вот так все просто. Поэтому приходится как-то выживать. О себе не говорю. Я отношусь к привилегированному слою общества. В материальном смысле.

Я допивал чай, слушая, как негромко бушует Оля. Допил, поставил чашку на блюдце и примирительно сказал:

— Прости. Был не прав.

Оля споткнулась на середине длинного упрека. Я ощутил некоторую неловкость. Взял и обломал человеку кайф. В конце концов, Ольга так редко позволяет себе оторваться, что можно было перетерпеть небольшую женскую слабость.

Забыл сказать, что моя дражайшая супруга работает в музее экспертом-искусствоведом. Оля окончила питерский институт культуры. Я в это же время учился в питерском университете на факультете журналистики. Встретились и познакомились мы совершенно случайно. Как-то вечером я возвращался в общагу и увидел на углу людного перекрестка девушку, стоящую на одной ноге. Нет, вы неправильно меня поняли. Оля не одноногая. Просто у правой туфельки сломался каблук, и Оля, поджав одну ногу и балансируя на второй, пыталась его, что называется, «присобачить». Она производила столь трогательное впечатление со стороны, что я не смог пройти мимо. Подошел к ней, предложил помощь… Вот так, слово за слово, мы познакомились. Когда же в разговоре выяснилось, что мы из одного Города, и имеем массу общих знакомых… В общем, вы и сами все понимаете. Мы были просто обречены на близкие дружеские отношения. Через год, после окончания вуза, мы поженились.

Иногда я спрашиваю себя: почему я женился именно на Оле? Честно говоря, я не был в нее безумно влюблен. На параллельном курсе училась девушка, которая вызывала у меня гораздо более сильные чувства. Но предложение я сделал не ей, а Ольге. Наверное, все дело в том, что Оля выглядела ужасно беззащитной и неловкой. Если была хоть малейшая возможность попасть в неприятное положение, то Оля в него попадала. Ее нужно было постоянно направлять, отводить в сторону от глубоких ям и острых углов, и я в конечном итоге стал считать это своей обязанностью. Да-да! Можете смеяться, если хотите! Девушка, которая училась со мной в университете. Подобных чувств не вызывала. Она была человеком сильным, самодостаточным, уверенным в себе. В общем, полной противоположностью Ольге. Так все и вышло.

— Рада, что ты извинился, — сказала Оля все еще недоверчивым тоном.

— Был не прав, — подтвердил я с готовностью.

— Хорошо.

Оля окончательно успокоилась и спросила:

— Еще чаю?

— Нет, спасибо.

Она налила чай в свою чашку, присела напротив меня за стол. Честно говоря, я уже собрался уходить, но сделать это сейчас было неловко. Не так часто мы с женой общаемся вот так, тет-а-тет за семейным завтраком, чтобы я мог встать и оставить ее одну.

«Подожду минут десять, — решил я. — Приличия есть приличия».

— Антон, я хочу купить новую машину, — сказала Оля.

Я безмерно удивился:

— Зачем тебе новая? Ты на этой ездишь не больше двух месяцев.

Оля посмотрела на меня в упор.

— Тебе жалко? — спросила она.

Я неловко пожала плечами.

— Конечно, нет! Ради бога! Просто не ожидал от тебя такой просьбы…

Глаза Оли смотрели на меня, не отрываясь. Я не мог определить их выражения, и мне это отчего-то не понравилось.

— Почему не ожидал? — спросила Оля.

— Я тебя полгода уговаривал эту машину купить…

— Другими словами, ты так привык к тому, что я ничего не прошу, что решил и дальше на мне экономить?

Я невольно поперхнулся. Грубо, но справедливо.

Поймите правильно: денег мне ничуть не жаль. Но Ольга всегда казалась мне человеком настолько далеким от всяких житейских мелочей, что забота о новой машине в этот образ абсолютно не вписывалась.