Портфолио мадам Смерти - Маргарита Малинина Страница 3

Тот, вздрогнув, быстро залепетал что-то по-испански, вырвался и убежал, затравленно оглядываясь.

— Надо же, и впрямь испанец!

— Паша, Паша… — покачала я головой. — Идем, а то совсем заблудимся.

К сожалению, я накаркала. Мы действительно потерялись. Войдя в первый зал, где предположительно скрылся металлист, а потом и наши друзья, и никого не увидев, мы спокойно зашли в следующее помещение, но когда и оно оказалось безлюдным, а вывело нас в коридор, в котором было видимо-невидимо дверей в такие же точно залы, тут уж мы загрустили не на шутку.

— Паша! — обрушила я свое раздражение на друга. — Ты понимаешь, что я впервые в Питере?! Что я всю жизнь мечтала посетить Эрмитаж и послушать лекцию экскурсовода?! А из-за тебя… И что теперь прикажешь делать? Ходить, уподобившись тупым баранам, из помещения в помещение и глазеть на картины, самостоятельно читая таблички? Ты понимаешь, насколько велик Эрмитаж?! Самое интересное и известное мы сами не найдем!

— Давай позвоним Жеке и Катьке, — опустив глаза и покраснев всем лицом и шеей, предложил Самойлов.

Я лишь взяла его за рукав, подвела к объявлению, висевшему в каждом зале, и ткнула пальцем, злобно прошипев:

— Читать умеешь?

— «Убедительная просьба отключить мобильные телефоны», — послушно прочитал Паша вслух, пригорюнившись, тяжко вздохнул и превратился в молчуна, чувствуя свою вину.

— От тебя одни проблемы, — добавила ему горя я и, высокомерно отвернувшись, демонстративно начала путешествовать по музею в одиночестве.

Паша, держась на определенном расстоянии, все же плелся следом, боясь потерять меня из виду и остаться в одиночестве. Меня это радовало, так как я тоже не желала совсем уж потеряться, а тут нас вроде бы двое. Пройдя несколько залов и ощутив, что раздражение на друга меня почти покинуло, я хотела уж было подозвать его и извиниться за вспыльчивость, но в эту секунду до моих ушей донесся из коридора голос русскоговорящего экскурсовода. «Наши!» — взорвалась мысль в моем мозгу, и я бегом ринулась в коридор. Там оказалось несколько групп, обегая каждую сбоку, я прислушивалась к языку, на котором говорят. Японский… Английский… Где же русские?

Заметив поблизости лестницу, я припустила по ней бегом, решив, что, наверно, наши уже на втором этаже, и не подумав о том, что Паша теперь точно потеряет меня из виду, если еще не потерял. Мне было не до этого, я хотела найти нашу группу и прослушать хотя бы часть лекции об искусстве.

Влетев, подобно урагану, на второй этаж, закрутилась на месте. Вон дверь в залу… И вон еще одна… В дальнем конце коридора какая-то группа, но явно не наша. Где же они?

С минуту я вертелась вокруг своей оси, но наконец мне почудилось что-то черно-зеленое, заворачивающее за угол, и я, уповая на то, что это была металлистка, понеслась туда, ощущая, как в голове стучит пульс. На полном ходу заворачивая за угол, наткнулась на высоченного негра, влетев ему прямо в грудь. Я подняла глаза. Темно-коричневый негр был коротко стрижен и имел рост в добрых два с небольшим метра.

— I’m sorry! — кинулся он извиняться, будто это он в меня вбежал, а не наоборот. — Are you alright?

Я лишь молча его разглядывала и диву давалась, какой же он большой, затем поняла, что нужно что-то ответить, иначе он решит, что в результате мощного столкновения я проглотила язык.

— Yeah, I’m okay, don’t worry. — «And be hap-py», — чуть не добавила я, но вовремя остановилась и хихикнула, вспомнив песню.

То ли я так неестественно хихикнула, то ли негр был воспитан до невозможности, короче, он продолжил приставать ко мне:

— Are you hurt? — То есть «Вы не ушиблись?».

— No, I’m fine. — Подумала и зачем-то сказала: — Thank you.

— Are you sure that you’re okay?

— Вот пристал, — вполголоса проговорила я, немного отвернувшись, затем снова посмотрела на него. — I’m sure. Thanks again. Bye.

Негр как-то странно улыбнулся, я обошла его и быстренько влетела в зал, откуда он выходил. Зал был пуст, не считая пары-тройки туристов, таких же одиноких и отбившихся от группы, как и я. Вот неудача, а!

Я немного постояла, глядя в серый пол, затем, настроив себя подобающим образом, подошла к ближайшей картине и стала ее изучать. Не дождетесь от меня слез! Я прекрасно проведу время одна! Я сама найду все самое знаменитое и сама сумею это проанализировать! Потом меня же и возьмут сюда работать гидом!

Я нашла Пабло Пикассо. Первого взгляда на его работы хватило, чтобы уяснить для себя раз и навсегда: авангардизм я не понимаю.

— Why are you frowning? Don’t like it?

Я вздрогнула и обернулась. Ей-богу, мне почудилось, словно сам Пикассо решил мне выразить свое возмущение по поводу моего неодобрения его работ. Но это был всего лишь новый знакомый. Негр. И что он пристал ко мне, в самом деле? Если б на моей голове красовалась сотня африканских косичек, а лицо было б замазало гуталином, я бы решила, что ему нравлюсь. А светлая кожа и белобрысый хвостик… Его что, на экзотику потянуло? Или у них в Африке женщины закончились?

Значит, почему я хмурюсь? Что ж, мне действительно не нравится.

— You’re right, I ain’t in delight. — То есть «Вы правы, я не в восторге».

Негр приподнял черные брови.

— Are you a poet?

Поэтесса ли я? Хм… Что тут поделаешь, я действительно часто говорю стихами. Даже на английском языке. Это выходит совершенно непреднамеренно.

— Отстань, Африка… — пробормотала я полушепотом, а негр хитро прищурился. — Yes, I am, — не стала я спорить.

— What’s your name?

Ну вот, докатились! Столько русских мужчин мимо прошло, и никто из них не догадался спросить мое имя! А тут негр… О чем я с ним разговаривать-то буду? Зачем он со мной пытается познакомиться?

— Кукарача, — с вызовом ответила я и скорее удалилась из комнаты. Вслед мне раздался пугающий раскатистый папуасский смех.

— Вот ты где! — обрадовался Паша, наткнувшись на меня возле полотна Гогена. — Я уж думал, что потерял тебя навеки! Мне так страшно стало, не поверишь!

Неизменные лохматые черные самойловские волосы стояли сейчас и вовсе дыбом, что не позволило мне сомневаться в правдивости сказанных слов.

— Прости, я не хотела, чтобы так вышло, — запоздало извинилась я. — Ты ни в чем не виноват.

— Нет, я виноват! Если бы я не пристал к тому итальянцу, ничего бы не произошло и мы бы не отбились от экскурсии!

— К испанцу.

Тут Павел меня ошеломил:

— Да какая разница? Все равно они на одном языке разговаривают! — Когда я открыла рот, чтобы его поправить, он не дал сказать, предложив: — Хочешь, я покажу тебе Айвазовского? Он здесь недалеко. Хорош! Пошли?

Посмотрев Айвазовского, а также, помимо других картин, еще и трон Петра Великого, историческую посуду, мебель, фрески и многое другое, мы спустились по лестнице и вышли из здания, приготовившись к длительному ожиданию. Однако скоро позвонила Катька: