Последний вечер - Сандра Браун Страница 3

Уже подойдя к столу, она больше не могла избегать его взгляда, подняла с глаз покров темных ресниц и впервые за десять лет открыто посмотрела в глаза Гранту Чапману.

– Привет, Шелли.

Она шумно охнула. Во всяком случае, почувствовала, как внутри нее поднялся мягкий вздох, и надеялась, что вовремя успела его подавить.

– Здравствуйте, мистер Чапман.

У него в груди родился тихий смех, но он тоже смог с ним справиться. На широких чувственных губах заиграла легкая улыбка, но глаза сосредоточенно рассматривали лицо Шелли. Ее волосы, испуганные глаза, узкий изящный носик, губы. Его взгляд надолго задержался на губах Шелли, и она их нервно облизнула, за что сразу себя прокляла.

В комнате было пугающе тихо. Грант отошел от стола и встал перед ней. Он всегда казался ей очень высоким. Но это не пугало, а, наоборот, вселяло уверенность.

– Я… Я не думала, что вы меня узнаете.

– Я узнал тебя в первый же день.

На таком расстоянии его голос казался хриплым. Во время лекций Чапман говорил иначе, полностью контролируя голос, словно пряча оттенки эмоций, которые теперь выводили ее из равновесия.

– Я уже подумал, что ты так и не поздороваешься со мной до конца семестра.

Ироничный тон стер прошедшие десять лет в одночасье, и она почувствовала себя такой же юной и неопытной, как в первый день их встречи.

– Что я могу сказать в свое оправдание? Не хотела докучать вам разговорами и давними воспоминаниями. Боялась поставить в неудобное положение.

– Спасибо за заботу, но это совершенно ни к чему. Я тебя прекрасно помню.

Чапман продолжал пристально изучать ее лицо – интересно, думала она, годы пошли ей на пользу или наоборот? Вряд ли она утратила какую-либо привлекательность, но в чем она была абсолютно уверена, так это в том, что уже совсем не похожа на ту скромную девочку, которая лихорадочно проверяла контрольные работы по обществоведению.

Догадывался ли он о ее страстной влюбленности? Обсуждал ли со своей подругой?

– Ты бы видела, как она сидит, с таким старательным и правильным видом, а ладони потеют. Стоит мне пошевелиться, подскакивает, словно испуганный кролик.

Она представила, как он сочувственно качает головой и смеется.

– Шелли?

Мужской голос вырвал ее из неприятных раздумий, произнося ее имя таким тоном, будто ему пришлось повторить не первый раз.

– Да? – тихо ответила она. Почему кислорода вдруг стало так мало?

– Я спросил, давно ли ты стала миссис Робинс.

– А, да, семь лет назад. Но я вот уже два года как не миссис Робинс.

Его брови, немного лохматые и вполне мужественные, поднялись в немом вопросе.

– Долгая, скучная история.

Она была не в силах оторвать взгляд от своих кожаных туфель на невысоком каблуке.

– Мы с доктором Робинсом расстались пару лет назад. Тогда я решила вернуться к учебе.

– Но это лекции для студентов.

Потертые джинсы, ковбойские ботинки и спортивный пиджак смотрелись бы на любом другом мужчине как нелепое подражание киногероям, но Грант Чапман выглядел потрясающе. Может, дело было в расстегнутых пуговицах хлопковой рубашки и темных волосах на груди?

Она заставила себя перевести взгляд и ответить на его вопрос:

– А я и есть студентка.

У нее наверняка прибавилось бы уверенности в себе, если бы она могла в этот момент взглянуть на себя со стороны и увидела, какая у нее восхитительная улыбка. Последние два года ей нечасто приходилось искренне улыбаться.

Похоже, Гранта Чапмана заинтриговала перемена, произошедшая с ее лицом. Он не сразу нашелся, что ответить.

– Я подумал, раз ты была такой прилежной ученицей, то должна была поступить в университет сразу после школы.

– Так и было. Я поступила в Оклахомский университет, но, – она отвела взгляд, вспомнив первый семестр в Нормане, когда она встретила Дерила Робинса и ее жизнь круто изменилась, – так уж вышло, – туманно закончила она.

– Как дела в Пошман Велли? Я не бывал там сто лет, наверное… С тех пор, как уехал. Боже, прошло уже…

– Десять лет, – выпалила Шелли и тут же прикусила язык. Это прозвучало, словно отличница ответила на вопрос учителя. – Около того, – с нарочитой небрежностью добавила она.

– Да, ведь я отправился в Вашингтон прямо оттуда. Уехал до конца учебного года.

Шелли отвела взгляд. Наверное, уже началась следующая лекция. По дорожкам за окном прогуливалось всего несколько студентов.

Ей было тяжело вспоминать о его отъезде. Он ничего и не вспомнит, а она пытается забыть этот кошмар уже десять лет.

– В Пошман Велли ничего не меняется. Я частенько езжу туда повидаться с близкими. Они все еще живут там. Брат преподает в школе математику и работает тренером по футболу.

– Шутишь! – рассмеялся он.

– Он женился, уже двое детей. – Она поудобнее взялась за книги, прижав их к груди. Он наклонился, забрал у нее стопку и положил на стол позади себя. Теперь ей нечем было занять руки, и она неловко положила их на талию, надеясь, что он не догадается, как ей неудобно стоять перед ним.

– Ты живешь здесь?

– Да. Арендовала маленький домик, когда поступила на дневное.

– Старинный?

– Как вы догадались?

– Здесь их много. Очаровательный старинный городок. Напоминает мне Джорджтаун. Я там жил, пока работал в Вашингтоне последние несколько лет.

– Ясно. – Она почувствовала себя ужасно неуклюжей. Он был на короткой ноге с элитой, красивыми, могущественными людьми. Должно быть, в его глазах она настоящая провинциалка.

Она дернулась в сторону книг.

– Не хочу вас…

– Ерунда. У меня на сегодня все. Собираюсь пойти выпить чашечку кофе. Не присоединишься?

Ее сердце бешено колотилось.

– Спасибо, мистер Чапман, но я…

Его смешок поставил ее в тупик.

– Шелли, ты вполне можешь просто называть меня по имени и обращаться на «ты». Мы уже не в школе.

– Да, но вы все еще мой учитель, – напомнила она ему, немного возмущенная его смехом.

– И я этому очень рад. Ты украшаешь аудиторию. Стала красивее, чем когда-либо.

О, господи! Лучше бы он снова засмеялся. Все проще, чем выдерживать его изучающий взгляд.

– Только пожалуйста, не записывай меня в коллежские профессора. При слове «профессор» на ум сразу приходит рассеянный старик с копной седых волос, который обшаривает карманы мешковатого твидового пальто в поисках очков, красующихся на его собственном лбу.