Убийство в назначенный срок - Энтони Гилберт Страница 3

Филд представил, как это случилось. Убийца стоял у постели на синем с красным коврике, теперь смятом. Оливер узнал у миссис Трэвор, что коврик обычно лежал у кровати. Видимо, в какой-то момент убийца кинулся на свою жертву и начал душить ее. Он подался вперед, и коврик заскользил по полу. Судя по расстоянию, на какое он сдвинулся, Филд решил, что убийца – мужчина среднего роста.

Осмотр смятого постельного белья также дал кое-какой результат. В складках пододеяльника застряла маленькая розовая бусинка из дешевого жемчуга с прилипшей частицей розового же шнурка. Значит, женщина легла в постель, не сняв ожерелья. А убийца порвал его. Филд тщательно обыскал комнату, а позднее место под окном и даже опросил уборщиков, но больше ни единой бусинки найти не удалось.

Закончив осмотр постели, инспектор двинулся дальше. Обстановка в комнате производила странное впечатление. Там находились разнообразные несочетаемые предметы. Например, серебряные украшения на туалетном столике, несмотря на то что слегка потускнели, были настоящими и добротными. На каждом причудливым образом выгравирована буква Ф. Дорогая хрустальная пудреница с серебряной крышечкой содержала дешевую пудру с резким запахом. Частицы этой пудры были видны на зеркале, но, к сожалению, отпечатков пальцев обнаружить не удалось. В подушечку для булавок из темно-синего бархата с серебряным обрамлением были воткнуты дешевые безвкусные булавки. Разбросанные по столику медальоны и браслеты не имели никакой ценности. На каминной полке то же самое. Большая часть предметов там не представляла интереса. Аляповатая желтая фигурка верблюда, еще фигурка – китайчонок в розовой шляпе качается на створке ворот, несколько голубых ваз с дешевой позолотой, заполненных лиловыми бессмертниками, гипсовая статуэтка юноши и еще одна обнаженной женщины, обе безвкусные. И неожиданно среди дешевой мишуры чудесный маленький кувшин из тонкого фарфора фабрики Споуда, не позднее конца восемнадцатого века, затем такого же качества фигурка Психеи, а также небольшая, превосходно выполненная бронзовая Мадонна и, наконец, нож с нефритовой рукояткой. Последний предмет особенно подчеркивал незаурядный вкус владельца. Все это стоило дорого.

Стены были увешаны обычными картинками со скверной цветопередачей, в дешевых рамках. И рядом интересная авторская работа, цветы в голубой вазе, и несколько оригинальных постеров Рафаэля Кирхнера, где были изображены полуобнаженные девушки. Рядом висела крупная фотография четырех котят, за ней прикрепленная шпильками вырезка фривольного содержания из второсортного французского журнала. А затем снова несколько симпатичных гравюр в черных деревянных рамках с изображением деревенских пейзажей. Колодец посреди улицы; домики, а за ними в отдалении церковь с высоким шпилем; пасущиеся у пруда коровы; мост через речушку; зимняя аллея.

Филд осмотрел гравюры с особой тщательностью. Работы, несомненно, любительские, но все равно привлекали внимание.

На стульях в беспорядке разбросаны вещи покойной: кружева, ленточки. В общем, о хорошем вкусе они не свидетельствовали. К тому же все было изрядно поношенное. Исключение составляли костюм, жакет и юбка зеленовато-голубого оттенка. Жакет оторочен серым мехом.

Было ясно, что в последнее время женщина с трудом сводила концы с концами. Конечно, можно было поправить дела, продав кое-что из украшений. Но у нее, видимо, имелись причины не расставаться с ними.

На комоде лежала большая, обвязанная розовато-лиловой ленточкой коробка шоколада. Из французской кондитерской на Бонд-стрит. Почти пустая. В шкафчике у окна в кухонной нише Филд обнаружил яйца, масло, кусочек пирога и батон хлеба.

Все свежее. Значит, уходить из жизни в ее планы не входило. Иначе бы она не стала запасаться продуктами. Инспектор прочитал записку. Это убийство, теперь уже он не сомневался, и преступник хорошо знал женщину. Она у кого-то требовала пятьсот фунтов? Или убийца все выдумал?

Инспектор принялся искать какие-нибудь записи Флоренс Пенни, чтобы сравнить почерк, но нашел лишь смятый грязный листок с небольшим списком косметики, которую она собиралась купить. Буквы стерты, все неразборчиво. В ящике стола нашлись флакончик с чернилами и ручка с пером.

Филд достал из кармана листок бумаги и медленно нарисовал кошачью морду. Посмотрел на записку. Да, она была написана этими чернилами. Отложив ручку, Филд заметил, что его пальцы запачканы. Внимательный осмотр ручки показал, что любой, взявшийся ею писать, не избежал бы подобной участи. Он оглядел руки покойной, но никаких следов чернил не обнаружил. Неужели она, перед тем как повеситься, тщательно вымыла руки? Невероятно.

Филд продолжил осмотр. Погода в последние дни стояла необычно теплая, и камин не был растоплен. Зато на полу рядом был виден пепел в достаточном количестве. Видимо, убийца перед уходом сжег какие-то бумаги. Несколько горелых спичек он бросил в пепельницу с изображением Кембриджа. Конечно, бумаги могла перед самоубийством сжечь покойная. Но она этого не делала.

Филд приблизился к небольшой книжной полке. Несколько книг в хороших дорогих переплетах скорее всего так и не были прочитаны. «Поэмы» Блейка, «Свежий воздух» Ричарда Джеффриса, книга о старом Лондоне, карманные издания трех романов Киплинга и красивый маленький альбом с репродукциями гравюр на дереве восемнадцатого века. Внутри на форзаце каждой была надпись: «Ф., 1923 год».

Поиски ключа от комнаты вынудили инспектора прийти к заключению, что убийца унес его с собой и теперь ключ покоится на дне Темзы или в сточной канаве.

Вскоре звон дверного колокольчика возвестил о прибытии из Скотланд-Ярда врача и фотографа.