Плата за вседозволенность - Николай Леонов Страница 3

– Ну и что? – посмотрев на генерала, спросил Гуров.

– Как это что? – взревел Орлов. – Лева, хватку теряешь! Внимательней посмотри.

– Зачем? – сыщик пожал плечами. – Обе девушки были задушены сзади. Скорее всего, капроновым шнурком. На телах многочисленные ожоги. А на лбу у каждой, вероятно, уже после смерти вырезаны порядковые номера. Первый и второй. Ну и дальше что?

В кабинете генерала повисла тишина – Орлов сразу не нашелся, что ответить. Крячко ехидно улыбался, пряча свою ухмылку от окружающих. А Гойда терпеливо ждал, пока Гуров и Орлов придут к какому-нибудь решению. Впрочем, следователь ничуть не сомневался в конечном итоге этой перепалки и готовил документы для продолжения работы.

– Петр, а почему мы? – не дождавшись ответа, продолжал сыщик. – Людей у нас в Москве с завидной регулярностью убивают. Ничего необычного в этих двух смертях нет. Вот и передай дело тому, кто помоложе и поамбициознее. А я сегодня на семинаре и вообще свободен.

– Лева, что-то в тебе циничности с каждым днем прибавляется, – покачав головой, констатировал генерал. – Совсем плохой становишься.

– Что выросло, то выросло, – жестко ответил Гуров. – Не мне тебе рассказывать, Петр, сколько смертей на своем веку нам довелось наблюдать. Сейчас не сороковые, и войны в стране нет. А людей убивают каждый день. Причем не по одному и иногда совершенно ни за что. Ты мне прикажешь пускать слезу над каждым трупом? Или пытаться поймать каждого убийцу своими руками?..

И на эти вопросы у генерала не нашлось ответа. Действительно, упрекать сыщика в черствости и циничности было не совсем верно. Сама его работа цинична по своей сути. Ибо каждый день приходилось копаться в чьем-то грязном белье, разыскивая крупицы истины. Обвинить сыщика в циничности – это все равно, что попытаться узнать у зубного врача, почему он не брезгует копаться в чужом рту.

– Ладно, Лева, извини. Ты прав. Я немного погорячился, – пробормотал генерал. – Но ты тоже хорош…

– Ты не ответил на мой вопрос, – прервал его Гуров. – Почему мы должны заниматься этим делом?

– Во-первых, Лева, вы у меня единственные, кто сейчас бездельничает, – снова начал терять терпение Орлов. – Во-вторых, приказ руководства, как тебе известно, не обсуждается. А в-третьих, меня просили, – генерал выразительно поднял глаза к потолку, – поставить на это дело лучших людей. Похоже на нового серийного убийцу. А ты хоть и ужасный зануда, но пока еще у меня лучший сыщик…

– Паны дерутся, у холопов чубы трещат, – усмехнулся Гуров. – Знакомая ситуация.

– По-онятно, – встрял в разговор Крячко. – Теперь начнут с нас драть три шкуры и требовать, чтобы к концу рабочего дня преступник был арестован. Будто мы балаганные фокусники и можем его, словно кролика, из ментовской фуражки достать. «Нате вам, кушайте!»

– Ты бы помолчал, остряк-самоучка! – рявкнул на него генерал. – Игорь Федорович, ты будешь продолжать?

Гойда прокашлялся и достал из папки несколько исписанных листочков дешевой бумаги, протянул их Гурову и подождал, пока сыщик прочтет.

Ничего особо интересного эти листочки в себе не содержали. Стандартное описание расположения тел, следов вокруг места происшествия и вещдоков, которые были приложены к делу. Лишь один факт привлек внимание сыщика – оба трупа были обнаружены на улице Свободы. В том месте перед МКАД, за которым начинаются Новобутаковские садовые участки.

– Интересный случай, – хмыкнул Гуров и протянул протоколы Крячко. – С каких это пор серийные убийцы оставляют трупы в одном месте? Дилетантство какое-то. Если так дальше пойдет, то мне и работать не придется. Достаточно там засаду устроить, и бери маньяка тепленьким.

– Уже устроили. На месте последней находки, между прочим, до сих пор наряд дежурит. Ждет, когда ты соизволишь приехать и осмотреться, – буркнул Орлов и добавил: – Лева, это самое умное, что ты мог сказать?..

Гуров промолчал. Он вслушивался в себя, стараясь отыскать в душе недавнюю обиду на Орлова за командировку на никчемный семинар. Искал и не находил. Злость исчезла, поглощенная предчувствием напряженной работы.

Гуров действительно почувствовал облегчение, когда узнал о новом деле. За годы напряженной работы он так отвык отдыхать, что иногда и отпуск принимал как наказание.

Любил ли сыщик свою работу? Он и сам никогда однозначно не мог ответить на этот вопрос. У Гурова не раз бывали моменты, когда он готов был на все плюнуть и уйти из органов. Один раз он даже подавал в отставку, но все равно вернулся.

Зачем? И на этот вопрос однозначного ответа не было. Не в характере Гурова было прикрываться высокопарными словами вроде «борьбы за справедливость» и «защиты униженных и оскорбленных». И все же в глубине души он осознавал, что и в этих фразах для него, в отличие от его коллег, есть смысл. Гуров действительно не хотел, чтобы зло оставалось безнаказанным.

И еще – сыщик любил свою работу! Да и как можно не любить дело, которому отдана большая часть жизни? Тяжелый труд оперативника мгновенно отсекал тех, кто пришел в органы в погоне за привилегиями и жаждой власти. Они либо уходили из милиции, либо правдами и неправдами занимали местечко в теплом кабинете и не высовывали нос на улицы, заполненные грязью действительности.

Гуров от этой грязи нос не воротил. Более того, он сам искал дела потруднее. Отчасти оттого, что за них никто не хотел браться, а если и начинал расследование, то делал это спустя рукава. Кроме того, он всегда считал, хотя почти никогда в этом не признавался, что может сделать любую работу лучше других. Впрочем, тут он был не одинок. Гурова многие обоснованно считали лучшим сыщиком, и не слишком много оперативников могли похвастаться таким длинным списком раскрытых преступлений.

Говоря Орлову о том, что в убийстве девушек нет ничего необычного, Гуров несколько лукавил. Во-первых, потому, что он никогда не делал выводов раньше, чем запасался достаточным количеством фактов. А во-вторых, потому, что убийство обычным быть не может. Как бы преступления ни были похожи, они всегда отличаются друг от друга.

– Ты уснул, что ли? – удивленно спросил генерал, не дождавшись ответа на свой вопрос.

– Когда нашли последний труп? – проигнорировав вопрос Орлова, обратился сыщик к Гойде.

– Почти три часа назад, – следователь посмотрел на часы. – Подвыпившая компания студентов возвращалась с дачи, и одна из девушек отлучилась в кустики, так сказать. Она-то и наткнулась на труп.

– Что-нибудь интересное, кроме хлама, что обычно выбрасывают на обочину из проезжающих машин, криминалисты обнаружили? – отложив протоколы осмотра, спросил Крячко. – Думаю, что большая часть этих «вещдоков» к делу никакого отношения не имеет. На самом трупе что-нибудь было?..

– Кусочек скотча в уголке губ с сильно размытым фрагментом отпечатка большого пальца, – Гойда почему-то удивленно взглянул на Станислава. – Сейчас специалисты потеют над ним, но шансы что-то получить ничтожны. Кстати, у первого трупа вокруг рта также были следы от клея, который обычно используется при производстве скотча.