Обмани лжеца - Марина Серова Страница 3

— Пока опыта мало, но я научусь. — Крючков снова потянулся к бутылке, однако, наткнувшись на мой строгий взгляд, отдернул руку. — Да, так будет лучше для всех. И матушке моей не будет за меня так стыдно… Она перестанет попрекать меня тем, что тридцать один год назад я появился на свет в горовском роддоме. После ее упреков меня перестали радовать победы в суде… Решено! Я кардинально меняю сферу своей деятельности.

— Значит, ты пришел сюда, чтобы поделиться со мной своими ближайшими планами?

Я смотрела на Крючкова и не узнавала его. Женька всегда был таким успешным, уверенным в себе — и вдруг сломался. Неужели провалил одно-единственное дело и потому подумал бросить адвокатскую карьеру? М-да, мельчают современные мужчины. Если уж Крючков не способен стойко выдерживать удары судьбы, то что говорить о других?

— Я пришел к тебе, потому что ты, Полина, единственный человек, который может исправить мою ошибку.

— Ты имеешь в виду выбор профессии? Прости, Женя, но у меня нет высокопоставленных знакомых в сфере коммунального хозяйства, поэтому я не смогу дать кому-либо рекомендации насчет тебя.

Крючков вытаращил на меня ничего не понимающие глаза, потом отмахнулся и пояснил:

— Да этого и не требуется. Мне другая помощь нужна… Хотя нет, не помощь.

— Ты уж как-нибудь определись, что тебе нужно.

— А я уже определился. Помощь — это нечто бесплатное, так сказать, благотворительная акция, а я в подачках не нуждаюсь.

— Ну еще бы… — Я кивнула на дорогущий коньяк. — Бутылочку, я смотрю, ты с собой принес, а к сырку, что дед тебе нарезал, даже не прикасался, равно как к лимончику и шоколадным конфетам. Гордость не позволяет, да?

— Полина, ты меня не сбивай, я и сам собьюсь… Так, на чем я остановился?

— Ты сказал, что уходишь из адвокатов в сантехники и тебе нужна моя помощь, но не бесплатная, — подсказала я.

— Вот-вот… — Крючков согласно мотнул головой. — Полина, я тебя нанимаю для одного дела. Готов оплатить твои услуги по двойному тарифу. Что скажешь?

— Жень, может, тебе такси вызвать? Проспишься дома, съешь на завтрак пару таблеток аспирина, а потом мы с тобой встретимся и поговорим…

— Нет, я трезв как стеклышко. И отсюда не уйду, пока ты не дашь мне свой ответ. Ты согласна? — Крючков таким проникновенным голосом задал вопрос, будто звал меня замуж.

— На что?

— Ну как, — Женька развел руками, — разве я не сказал?

— Нет.

— Это я от волнения. Понимаешь, мне нелегко было прийти к тебе и признаться в полной своей несостоятельности. — Крючков опять потянулся к бутылке, но я пресекла его порыв напиться до полного беспамятства, отодвинув коньяк в сторону. — Ладно, уговорила, пить больше не буду. Все равно толку от алкоголя никакого. В общем, я убийцу оправдал. Представляешь?

— Ты серьезно? — Мне показалось, что Евгений придуривается.

— Серьезней не бывает. Это три года назад было. Мое первое крупное дело после всяких там ДТП и разводов. Я так гордился своей победой… Присяжные слушали меня раскрыв рот и за час вынесли свой вердикт: Степанов не ви-но-вен, — по слогам произнес адвокат.

— Значит, он действительно не виновен. Присяжных все-таки двенадцать человек. Столько людей не так-то просто сбить с толку.

— Полина, ты ничего не понимаешь. Это я убедил их всех, что обвиняемый — честный и порядочный человек, который лишь волею случая оказался не в то время и не в том месте, — признался Крючков полушепотом, с опаской поглядывая на дверь, будто нас могли подслушать журналисты, чтобы завтра пустить скандальную информацию во все газеты.

— Но зачем ты так сделал? — Я хотела наброситься на Крючкова с обвинениями, но быстро поняла, что защищать преступников, даже убийц, его работа. Пришлось смягчить свое обвинение: — Мог бы и не слишком стараться. Преступник преступнику рознь.

— Полина, поверь, я не сознательно завел присяжных в чащу заблуждений. Я, можно сказать, сам добросовестно заблуждался.

— Ты — и заблуждался? — не поверила я.

— Понимаешь, в тот момент я был искренно уверен в том, что Степанов — не убийца, вот и выложился по полной программе. А на днях понял, что жестоко ошибался. Именно мой подзащитный и убил Тамару Голубеву, обчистив ее квартиру. Преступление было настолько тщательно спланировано и исполнено, что вся доказательная база рассыпалась в суде, как карточный домик. Полина, теперь я хочу исправить свою ошибку. Срока давности в этом деле нет. Преступник должен быть наказан. Ты возьмешься? — спросил Женька, глядя на меня пусть не трезвыми, зато широко открытыми глазами.

У меня возникло ощущение нереальности происходящего. Не так давно Крючков пытался устыдить меня в том, что я ни в грош не ставлю процессуальные нормы и едва ли не скатилась в криминал. Теперь его мои методы вполне устраивали. Самый честный из всех адвокатов не собирался ходатайствовать о возобновлении уголовного дела, а решил прибегнуть к услугам тайного агента возмездия. Что-то явно изменилось в этом мире…

— Даже не знаю, что тебе сказать, — растерялась я. — Женя, ты сам-то понимаешь, о чем меня просишь? И почему именно меня?

— Полина, думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься?

— Конечно, знаешь, ведь ты однажды сказал мне, что разница между мной и тобой такая же, как между посиделками с удочкой и рыболовным спортом.

— Я так говорил? Когда?

— Когда узнал, как я наказала продажного нотариуса. Интересно, Соловьев уже выплатил кредит, который никогда не брал?

— Да, здорово ты его… Полечка, прости, я уже так не думаю. То, чем ты занимаешься, вовсе не посиделки с удочкой. И даже не рыболовный спорт. Это профессиональное траление рыбы, причем тухлой. Да, да! Нотариус Соловьев как раз и был протухшей селедкой… Полина, ты не просто частный детектив. Ты делаешь гораздо больше, чем положено сыщику, — ты доказываешь вину преступников и сама наказываешь их. А я подарил убийце свободу, возможность пользоваться украденными деньгами, ценностями, и нет законного способа отобрать у него награбленное и засадить за решетку. Присяжные благодаря мне его оправдали… Только ты, Полина, сможешь исправить ситуацию. Каюсь, я был не прав, когда обвинял тебя в презрительном отношении к юриспруденции. Есть миллион возможностей быть плохим человеком, не нарушая ни одного закона, но можно быть хорошим человеком, игнорируя кодексы и правила.

— Вот, значит, как ты заговорил…

— Полина, ты во сто крат честнее и лучше меня. Я не имел никакого права тебя осуждать. Ты столько хлебнула в жизни, а я рос в оранжерейной обстановке, окруженный родительской заботой и лаской. Захотел велосипед — получи, видемагнитофон — пожалуйста, музыкальный центр — ради бога…

— Женя, ты уж меня прости, но я тоже не бедствовала. Ариша меня всегда баловал.

Крючков не придал моему замечанию никакого значения, он думал о своем.