Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит Страница 3

Засобирались по домам только за полночь. Мистер Гринлиф предложил подвезти на такси, но Том не захотел показать новому знакомому, что обитает между Третьей и Шестой авеню в запущенном доме из бурого песчаника с табличкой “Сдаются комнаты” в окне. Последние две с половиной недели он жил здесь у Боба Деланси, с которым едва знаком. Но никто из приятелей и знакомых, кроме него, не предложил приюта Тому, оказавшемуся без крыши над головой. Он никого не приглашал в жилище Боба и даже скрывал ото всех, где пристроился. Главным преимуществом этой квартиры было то, что Том мог получать почту на имя Джорджа Мак-Алпина с минимальным риском попасться. Но зато: вонючий незапирающийся сортир в конце коридора; единственная закопченная комната с почерневшим потолком, где, судя по всему, перебывали тысячи разных жильцов, причем каждый оставил после себя свой особый род мусора и никто никогда пальцем не пошевельнул, чтобы его убрать; рассыпающиеся штабеля старых журналов. И повсюду кричаще шикарные чаши из дымчатого стекла, заполненные клубками бечевки, карандашами, окурками и гнилыми фруктами. Боб был оформителем витрин, но в то время лишь урывками подрабатывал в магазинах старых вещей на Третьей авеню, и в каком-то из них за услуги расплатились этими дымчатыми чашами. Впервые попав сюда. Том был глубоко уязвлен убожеством этого жилища, тем, что кто-то из его знакомых живет здесь. Но он знал, что сам не задержится тут надолго. И вот подвернулся мистер Гринлиф. Всегда что-нибудь да подвернется. Такова была философия Тома.

Прежде чем подняться по ступенькам, Том остановился и внимательно огляделся. Никого, только старуха выгуливает собаку да старик, покачиваясь, огибает угол Третьей авеню. Для Тома всегда самым неприятным было ощущение, будто кто-то идет за ним следом, все равно кто. А в последнее время оно не покидало его. Том взбежал по ступенькам.

Плевать теперь на это убожество! Как только выправит паспорт, отправится в Европу, скорее всего в каюте первого класса. Нажмешь кнопку – и слуга принесет все, что твоей душе угодно. Том представил себе, как переодевается к ужину, как небрежной походкой входит в большой ресторанный зал, ведет светскую беседу за столиком. Сегодня можно поздравить себя с успехом. Он вел себя правильно. У мистера Гринлифа никак не могло возникнуть подозрение, что Том хитростью выманил у него поручение в Европу. Совсем наоборот. И Том не предаст интересы мистера Гринлифа. Он приложит все силы, чтобы Дикки вернулся домой. Мистер Гринлиф сам настолько порядочен, что не сомневается в порядочности другого. Том уже почти забыл, что подобные люди существуют на свете.

Он медленно снял куртку и развязал галстук, наблюдая за своими действиями словно со стороны. Просто удивительно, как он вдруг распрямился, как изменилось выражение лица. Это была одна из немногих минут в его жизни, когда он был доволен собой. Сунул руку в битком набитый стенной шкаф Боба и энергично раздвинул вешалки, освобождая место для своего костюма. Потом прошел в ванную. Одна струя из старого заржавленного душа била в пластиковую занавеску, другая разбрызгивалась в разные стороны, так что на тело вода почти не попадала. Но все же это было лучше, чем садиться в осклизлую ванну.

Когда Том на следующее утро проснулся, Боба не было дома. Взглянув на его постель, он убедился, что тот вчера вообще не приходил. Том вскочил с кровати, подошел к двухконфорочной плите и поставил кофе. Очень кстати, что Боб ночевать не пришел. Тому не хотелось рассказывать ему о путешествии в Европу. Этот жалкий лодырь все равно не поймет ничего, только то, что Том поедет путешествовать на даровщинку. И Эд Мартин, вероятно, тоже. И Берт Виссер. И все остальные бездельники, его знакомые. Он никому ничего не скажет и не хочет, чтобы его провожали. Том стал насвистывать. Он приглашен на ужин сегодня вечером к мистеру Гринлифу в его квартиру на Парк-авеню.

Через четверть часа, приняв душ, побрившись и облачившись в костюм с полосатым галстуком, который, по его мнению, должен хорошо получиться на фотографии для паспорта, Том расхаживал взад и вперед по комнате с чашкой черного кофе в руке, ожидая утреннюю почту. Получив ее, он отправится выправлять паспорт. А как использовать вторую половину дня? Походить по художественным выставкам и набраться впечатлений для застольной беседы у Гринлифов? Разузнать о “Судостроительной компании Бёрке и Гринлифа”, чтобы показать мистеру Гринлифу, что интересуется его бизнесом?

Через открытое окно Том уловил, как еле слышно брякнул почтовый ящик, и спустился вниз. Подождав, пока почтальон преодолеет ступеньки и исчезнет из виду, Том вытащил адресованное Джорджу Мак-Алпину письмо из уголка, куда его запихнул почтальон. В конверте оказался чек на сто девятнадцать долларов и пятьдесят четыре цента, которые надлежало выплатить сборщику налогового управления. Славная миссис Эдит Сьюперо! Уплатила не пикнув, даже по телефону не позвонила. Это был добрый знак. Том поднялся к себе, разорвал конверт миссис Сьюперо и выбросил клочки в помойное ведро.

Том положил чек в конверт из оберточной бумаги, хранившийся во внутреннем кармане одной из его курток в стенном шкафу. У него уже собралось чеков на тысячу восемьсот шестьдесят три доллара и четырнадцать центов, сосчитал он в уме. Жаль, что нельзя получить по ним деньги. Хотя бы один идиот додумался прислать наличные или выписать чек на имя Джорджа Мак-Алпина. Но до сих пор такого не случалось. У Тома было найденное где-то удостоверение банковского посыльного, правда просроченное, но можно попробовать переправить дату. Однако он боялся, что попадется при получении денег по чекам, даже если подделает доверенность на нужную сумму. Стало быть, на самом деле все свелось не более чем к розыгрышу. Всего лишь к хорошей шутке. Он ни у кого не украл ни гроша. Перед отъездом в Европу надо будет уничтожить эти чеки.

В его списке было еще семь кандидатов. Не попробовать ли еще разок в те десять дней, что остались до отплытия? Возвращаясь вчера домой после встречи с мистером Гринлифом, Том подумал, что, если миссис Сьюперо и Карлос де Севилья пришлют доплату, он поставит на этом точку. Мистер де Севилья пока доплаты не прислал. Надо будет позвонить ему по телефону и нагнать страху. Миссис Сьюперо оказалась такой легкой добычей, что у Тома возникло искушение сделать еще одну, последнюю попытку.

Том вынул из шкафа свой чемодан, а из него – розовато-лиловый почтовый набор. В коробке лежало несколько листков почтовой бумаги, а под ними множество бланков, которые он прихватил в налоговом управлении, где с месяц назад работал на складе. На самом дне хранился список кандидатов, тщательно подобранных людей, которые проживали в Бронксе или Бруклине и вряд ли потащились бы в налоговое управление лично, – художников, писателей и других лиц свободных профессий, не уплачивающих постоянно подоходного налога, зарабатывающих от семи до двенадцати тысяч долларов в год. Люди этой категории, рассчитывал Том, редко нанимают специалиста, который составил бы им налоговую декларацию. С другой стороны, они зарабатывают достаточно, чтобы их логично было обвинить в ошибке на две-три сотни долларов при составлении декларации. В списке были: Уильям Дж. Слаттерер, журналист; Филип Робилард, музыкант; Фрида Хосн, книжный иллюстратор; Джозеф Дж. Геннари, фотограф; Фредерик Реддингтон, художник; Френсис Карнеги… Интуиция подсказала выбрать Реддингтона, рисовальщика комиксов. Небось не знает, на каком он свете.