Черные шляпы - Патрик Калхэйн Страница 3

Вместо этого он немного наклонился вперед. Жар от огня был сильноват, но он заговорил:

— Это будет стоить пару сотен. Мне самому надо двадцать пять в день, а еще копам, которые бегают получше такой старой лошадки, как я, за информацию.

Харт отмахнулся.

— Хорошо, — сказал Уайатт, выпрямившись и сложив руки на груди. — Если вопрос не в деньгах…

— Не в деньгах.

— …то у меня есть предложение.

— Давай. Любое.

Актер дал согласие на выполнение плана, и теперь, спустя несколько дней, стоя между пальмой и «Фордом» и бесстрастно глядя сквозь жемчужины капель дождя, Уайатт готовился завершить этот план. Свет в окне домика наконец-то зажегся.

Он тихо пересек засыпанный гравием дворик, стараясь не наступать в лужи. Его черная «рыба» (так на тумстоунском жаргоне называли дождевики, бог знает, как давно) застегивалась на металлические кнопки. Он на ходу расстегнул их, и полы дождевика волочились вслед за ним, а белые вспышки молний из последних сил старались его выдать.

Он на пару секунд остановился на пороге домика под козырьком. Дождь лил косо, и козырек слабо защищал от него, но, по крайней мере, можно было повернуться к этим жидким пулям спиной так, чтобы осталось сухое пространство шириной в вытянутую руку. Уайатт достал из-за пояса большой конверт и вынул из кармана брюк ключ от двери.

Он держал конверт в левой руке, а ключ, стоивший ему (вернее, Биллу Харту) пятерки, отданной ночному дежурному мотеля, был в правой.

Открыв замок, Уайатт толкнул дверь, и в этот момент громыхнул гром. Вероятно, парочка в кровати села бы от удивления, даже если бы этого не случилось.

— Сидите, где сидите, — сказал Уайатт, захлопывая дверь, но не поворачиваясь к ним спиной. — И слушайте.

Дождь стучал по занавешенным окнам, и эхом ему отдавались капли воды, падавшие с плаща Уайатта на добротный деревянный пол.

Комната не представляла из себя ничего особенного — стены покрыты серой шершавой штукатуркой, пейзажный снимок пустыни с кучей кактусов, висящий над двуспальной кроватью. Темный деревянный комод справа от Уайатта без зеркала, пара ночников-торшеров с желтыми абажурами, один включен, другой — нет. Дверь в ванную, вплотную к спальне, открыта, сквозь нее виден слив, а унитаза не видно. Одна из типичных комнат мотеля, в которой едва хватает места, чтобы обойти кровать с обеих сторон.

Милли сжалась в комок и отвернулась к стене, сидя спиной к своему агенту, Филу Гроссу, который откинулся на поднятые к изголовью подушки, куря сигару и читая «Вэрайети». Вернее, он читал и курил до этого момента. Газета упала ему на колени, слегка прикрыв его клетчатые красно-белые трусы. На нем была спортивная футболка и черные носки с подвязками. Сигара в его рту поникла, словно опавший член.

Уайатт старался, чтобы его член не выказал очевидного интереса к Милли, в конце концов, он же профессионал, хотя, если бы он сделал это, его было бы не в чем обвинить. Милли, как и Гросс, сидела поверх белья, и на ней была лишь кружевная кремовая сорочка, не слишком сильно скрывавшая ее красивую фигуру с кожей персиково-сливочного цвета, достойную киношной женщины-вамп типа Теды Бара.

Неудивительно, что Билл ее выбрал.

Гросс уступал в привлекательности своей партнерше по домику, но Уайатт подметил, что парень неплохо выглядит для агента. Невысокий, но с мускулистым торсом, мужественные черты лица, темные волосы, еще покрытые муссом после недавнего визита в парикмахерскую. Руки и ноги волосатые.

Все это Уайатт разглядел примерно за полсекунды.

— И кто же ты такой, мать твою? — изрек Гросс, оглядев Уайатта с ног и до «стетсона» на его голове. — Дикий Билл Хикок?

— Нет. Уайатт Эрп.

Продолжая сидеть в кровати, Гросс картинно поднял брови. Сигара, наконец, вывалилась у него изо рта. Он смахнул ее на пол, разбросав искры.

Милли, обычно не слишком скромная девушка, сейчас схватила Гросса за руку и украдкой поглядывала на Уайатта, словно боясь задержать на нем свой взгляд дольше секунды.

— Это тот стрелок! Тот друг Билла из Тумстоуна! — заговорила она.

Уайатт сделал шаг вперед, держа в руке конверт.

— Посмотрите на это, — сказал он, бросив конверт на кровать.

Гросс схватил конверт, вскрыл его и достал фотографии. Милли села рядом, поджав ноги. Ее хорошенькие коленки словно подмигнули Уайатту, когда она подползла поближе к своему агенту и принялась смотреть фотографии, как ребенок — цветной воскресный комикс. Ее полная грудь под сорочкой колыхалась, будто тоже желая посмотреть.

— Это… — сказал Гросс, подняв взгляд и посмотрев слегка удивленно. Он говорил с явным облегчением. — Мы просто выходим из машины. И входим в один из этих домиков.

— И выходим, — добавила Милли, сосредоточенно нахмурившись.

— Я не занимаюсь съемками в спальне, — сказал Уайатт. — Но этих снимков хватит, чтобы понять, что здесь происходит.

Он сделал еще один шаг, подойдя к краю кровати. Вода все еще капала с него.

— Эти фотографии все объясняют.

Милли схватила фотографии, села, скрестив ноги, и принялась более внимательно рассматривать их. Гросс неторопливо встал с кровати, затушив босой ногой позабытую сигару. Он был в трех шагах от Уайатта.

— И что же они объясняют, дедуля?

Гроссу тридцать, может быть, тридцать два. Рост метр семьдесят пять, может, семьдесят семь. Вполне крепкий и мускулистый парень. Возможно, играл в гандбол, или теннис, или даже немного боксировал.

— Сам знаешь, сынок. Ты обул Билла Харта, который ничего плохого не сделал этой девочке, разве что дал ей возможность сниматься в кино.

Грянул гром и задребезжали стекла.

— В суде это не пройдет, — заявил Гросс, жестом показав на фотографии, которые рассматривала Милли, будто желавшая найти в них скрытый смысл. — В конце концов, я — агент мисс Моррисон. У нас могли быть приватные деловые беседы, что вполне объясняет эти фотографии.

Уайатт удостоил его кивка головой.

— Для суда это не сойдет. Чего не скажешь о вашей жене.

Глаза Гросса сузились, и он сделал шаг вперед.

Уайатт поднял руку.

— Стой на месте. Дело вот в чем. Ты решил облапошить Билла Харта. Эта девочка вышла бы за него замуж, потом развелась, и ему бы пришлось платить за все это. Не говоря уже о том, какая ей была бы выгода от упоминаний в прессе.

— От развода не бывает выгоды…

Уайатт снова поднял руку.

— Уверен, она уже придумала историю, которую можно будет рассказать на бракоразводном процессе и от которой волосы встанут дыбом. О том, как Билл избивал ее или принуждал к извращениям. Она хорошая актриса, и ей бы поверили.