Неуловимая коллекция - Валерий Гусев Страница 3

В общем, привычные, знакомые звуки родного двора, которые ни с чем не спутаешь. У бабушки, например, звуки во дворе совсем другие. Но тоже характерные: то цепь на колодце зазвенит, то соседская корова замычит, то петух на заборе заорет…

И тут-то меня вдруг осенило. Ведь кассета записывалась явно не в студии, а в какой-то обычной обстановке. И на ней тоже есть посторонние звуки. А что, если их проанализировать? Может, догадаемся, где она хотя бы была записана. А там уж доберемся и до ее автора. И такое этому творцу устроим - мало не покажется! Обе клюшки об него обломаем.

– Леха! - закричал я так, что он вздрогнул. - Слушаем еще раз!

– Двадцать раз уже слушали, - буркнул он.

– Крути в двадцать первый. И слушай внимательно не голос, а фон. Понял? И запоминай.

Прослушали. Запомнили.

Ворона каркала. Петух кукарекал. Свистки парохода звучали над водным простором. Колокольный звон вдали слышался. Часы пробили четыре раза. И два каких-то голоса бормотали - мужской, хриплый, и женский, визгливый. Как будто в соседней комнате. Или в коридоре:

«- Ща на крышу полезу, добры люди. Там конь загнулся.

– Успеешь, Ваня. Сперва кран почини».

Я еще раздумывал над услышанным, а Алешка уже выдал свою версию:

– Это у нас на даче записывали, - уверенно сказал он.

– Бред кошачий, - не менее уверенно отреагировал я.

– Да? А вороны? Ты слышал, они каркали?…

– Вороны и здесь каркают, - возразил я. - Вон они, послушай утречком, - и показал за окно, на помойку.

Но Лешка это возражение проигнорировал.

– А петухи? Тоже орут?

Петухи - да. В Москве их маловато.

– Помнишь, - продолжал гнуть свое Лешка, - у нас сосед справа, полковник такой военный? У него петух в сарае живет…

Я промолчал - возразить было нечего. И полковник есть, и Генерал - так сосед своего петуха называл. Наверное, у него тоже комплекс. Из-за того, что сам до генерала не дослужился.

– А слева сосед, - напористо аргументировал младший братец, - он от «Дизайна» тащится. Понял? А по реке пароходы ходят, забыл? И церковь в Васильевском звонит. Все ясно! - Но тут он вдруг оборвал сам себя, и хохолок у него на затылке спрятался.

– Ты чего?

– Думаю! Как они дохлого коня на крышу затащили? И зачем?

Да, действительно. Все вроде сошлось, а конь не вписывается.

– И пароход тоже, - сник Алешка. - Какие зимой пароходы?

Мы растерянно посмотрели друг на друга. Так все гладко шло, а тут вдруг конь вмешался. И пароход…

– А может, это не пароход, а тепловоз? - задумчиво проговорил Лешка.

Я подумал немного и покачал головой. Нет, тепловоз совсем не так гудит - он гудит густо, долго, напористо. А этот свистит прерывисто и, можно сказать, легкомысленно. На что-то похоже…

А, вспомнил! Так свистел электровоз на детской железной дороге в Кратове.

– Во! - Лешка поднял большой палец. - Все сошлось. И церковь там есть. И вороны каркают. И петухов там навалом!

– И дохлых коней на крыше полно, - добавил я.

– А что? - яростно уперся Алешка. - Не бывает, что ли, такого? По телику показывали - тетка корову в ванной держит!

Да, корова в ванной - это еще круче, чем конь на крыше.

– Поехали. - Алешка решительно соскочил с тахты. - На месте проверим, что там за конь такой у этих бандитов завелся!

Поехали… У нас даже на метро денег нет.

– У соседа займем.

– Когда это ты у него деньги видел?

– Да не деньги - машину!

Это мысль. Наш сосед Фролякин двадцать лет назад (нас еще и в помине не было) купил машину. И ни разу на ней не ездил. Во-первых, у него не было прав, а во-вторых, он никогда трезвым не был. Сядет иногда за руль, покрутит его, пофырчит вместо мотора, побибикает губами - и все, вся его поездка. Но зато нашим ребятам давал покататься по двору. Взад-вперед. От помойки до помойки…

– А кто ее поведет?

– Ты, - сказал Алешка. - Ты же два раза водил машину, сам говорил.

Ага, водил. Электрическую. На аттракционе, в парке культуры. Но я об этом не сказал. Меня беспокоило, не кто ее поведет, а кто ее заведет. В настоящее время машина Фролякина стояла под драным брезентом на спущенных шинах.

– Здрасьте, Иван Василич, - вежливо сказали мы в два голоса, когда Фролякин, ничуть не удивившись столь поздним гостям, открыл нам дверь.

– Ну и что? - спросил он.

– Можно покататься на вашей машине? По двору.

– Можно. - Он икнул и захлопнул дверь.

– А ключи? - заорали мы.

– Щас! - прокричал он из глубины квартиры.

Сначала мы стояли под дверью, потом посидели на ступеньках лестницы, а потом пошли домой и легли спать…

В пять утра нас разбудил суматошный звонок в дверь. Хорошо еще, что накануне мама опять уехала к бабушке, а папа отправился в аэропорт кого-то там задерживать - то ли рейс, то ли преступника.

Я вскочил и прямо босиком бросился в прихожую:

– Кто?

– Я! - радостно ответил сосед Фролякин. - Отпирай!

Я открыл дверь, и он показал мне ключи от машины.

– Во! Нашел! Всю ночь искал!

– Спасибо, - сказал я, зевая во весь рот.

– Только это… - Фролякин высоко поднял ключи, чтобы я не достал. - Это… Залог давай. А то угонишь…

Ее угонишь! Если только лошадей в нее запряжешь…

– А какой залог?

– Какую-нибудь ценную вещь. Равную по стоимости. По рыночной.

– Бутылки возьмете? - нашелся Алешка, оказавшийся за моей спиной. Тоже босиком и тоже зевая.

– Сколько? - деловито уточнил Фролякин.

– Балкон, - сказал я.

Это была чистая правда. Когда папе отмечали сорок лет, было очень много гостей. И родственники, и друзья, и с работы… Мы тогда весь балкон заставили пустыми бутылками. И все время обещали маме, что сегодня их обязательно сдадим. Уже два года. И уже два года на балкон нельзя было выйти. Звенели они себе там потихонечку и звенели. А когда задувал западный ветер и попадал в их горлышки, бутылки выли, как голодные собаки на холодном дворе…

Молодец братишка! Дипломат великий! Двух зайцев сразу убил.

Мы стали перетаскивать бутылки с балкона на лестничную площадку. Теперь сосед Фролякин будет весь день звенеть по лестнице набитой авоськой. Менять старое на новое. Пустое на полное. А мы начали готовить машину к пробегу Москва - Кратово.

Содрали брезент. Прогнали из машины кошек. Накачали шины. Вернее, я накачивал, а Лешка интенсивно консультировался у других владельцев машин. Они охотно делились с ним опытом.