Зернышки в кармане - Агата Кристи Страница 3

Очередной набор умозрительных теорий – в корзину.

– Значит, чай готовили вы? – любезным тономспросил он.

– Да, так вышло. То есть это вообще моя обязанность.

Не спеша инспектор Нил выудил из нее весь ритуал утреннегочая мистера Фортескью. Чашку, блюдце и заварной чайник уже запаковали иотправили в соответствующий отдел на анализ. Теперь инспектор Нил выяснил, чток чашке, блюдцу и заварному чайничку прикасалась Айрин Гросвенор, и только она.Воду в чайник, которым пользовались все сотрудники, из-под крана наливала опятьже мисс Гросвенор.

– А сам чай?

– Мистер Фортескью пьет свой чай, особый, китайский. Онстоит на полке в моей комнате, за этой дверью.

Инспектор Нил кивнул. Спросил насчет сахара и выяснил, чтосахар мистер Фортескью в чай никогда не кладет.

Зазвонил телефон. Инспектор Нил взял трубку. Выражение еголица слегка изменилось.

– Сент-Джудс?

Он кивнул мисс Гросвенор, давая понять, что она свободна.

– Пока все, мисс Гросвенор, спасибо.

Мисс Гросвенор торопливо покинула кабинет.

Инспектор Нил внимательно вслушивался в звуки писклявого ибесстрастного голоса, летевшего по проводам из больницы Сент-Джудс. Он сделалкарандашом несколько загадочных пометок на уголке лежавшего перед ним блокнота.

– Умер пять минут назад? – переспросил он.

И тут же скосил глаза на часы. Записал: двенадцать сороктри.

Бесстрастный голос сообщил, что с инспектором Нилом желаетговорить сам доктор Бернсдорф.

– Хорошо, – согласился инспектор Нил, –давайте его сюда, – слегка шокировав владелицу голоса такойбеспардонностью, ибо она произнесла имя доктора с явным почтением.

Послышались какие-то щелчки, гудки, невнятные голоса где-товдалеке. Инспектор Нил терпеливо ждал.

Потом безо всякого предупреждения его оглушил густой бас –он даже отодвинул трубку от уха.

– Привет, Нил, старый стервятник. Опять со своимитрупами?

Инспектор Нил и профессор Бернсдорф познакомились примерногод назад – велось дело об отравлении – и с тех пор изредка перезванивались ивстречались.

– Что, док, наш человек умер?

– Да. Когда его привезли сюда, было уже поздно.

– А причина смерти?

– Само собой, будет вскрытие. Вообще случай довольноинтересный. Я даже рад, что мне придется им заниматься.

Профессиональный задор в богатом обертонами голосеБернсдорфа сказал инспектору Нилу по крайней мере об одном.

– Ты считаешь, что смерть не была естественной, –сухо констатировал он.

– Какая там, к чертям собачьим, естественная, –экспансивно прогремел доктор Бернсдорф. – Пока это, сам понимаешь,неофициально, – с запоздалой осторожностью добавил он.

– Понимаю. Понимаю. Само собой. Его отравили?

– Несомненно. Мало того – только это неофициально…строго между нами, – готов побожиться, что знаю, чем именно.

– В самом деле?

– Токсином, сын мой. Токсином.

– Токсин? Первый раз слышу.

– Не сомневаюсь. Совершенно необычный яд! Восхитительнонеобычный! Я бы и сам нипочем его не распознал, но с месяц назад у меня былпохожий случай. Ребятишки играли в дочки-матери, так вот, они сорвали стисового дерева ягоды и положили их в чай.

– И тут это же? Ягоды тисового дерева?

– Ягоды или листья. Очень ядовитые. Токсин – это,разумеется, алкалоид. Что-то не помню, чтобы его применяли намеренно. Весьмаинтересный и необычный случай… Ведь все травят друг друга гербицидами, этигербициды у меня уже в печенках сидят. А токсин – это просто конфетка. Я,конечно, могу и ошибаться – и ты, ради бога, на меня пока не ссылайся, –но сдается, что я прав. Да и тебе небось такое дело интересно. Все-таки что-тоновенькое!

– Все поют и веселятся, да? Кроме жертвы.

– Увы, несчастному не повезло, – согласился докторБернсдорф без особого огорчения в голосе. – Сыграл в ящик.

– Он перед смертью что-нибудь сказал?

– Один из твоих людей сидел около него с блокнотом. Онвсе записал, слово в слово. Тот что-то бормотал насчет чая… будто ему на работечто-то подсыпали в чай… но это, конечно, бред.

– Почему бред? – резко спросил инспектор Нил, чьевоображение уже нарисовало такую картину – роскошная мисс Гросвенорподкладывает ягоды тисового дерева в заварной чайничек. Но он отмел эту версиюкак несостоятельную.

– Потому, что этот яд не мог сработать так быстро.Симптомы проявились сразу, едва он выпил чай, верно?

– Свидетели говорят, что так.

– Ядов, которые действуют мгновенно, почти нет – заисключением цианидов, разумеется, да, пожалуй, еще чистого никотина…

– А цианид и никотин тут явно ни при чем?

– Мой дорогой друг. Он бы умер еще до приезда «Скоройпомощи». Нет, то и другое исключено. Я было заподозрил стрихнин, но тогдаоткуда конвульсия? Короче, готов поставить на кон свою репутацию –неофициально, конечно, – это токсин.

– А он через сколько времени начинает действовать?

– По-всякому. Через час. Два или даже три. Покойник,видимо, был большой любитель поесть. Если он плотно позавтракал, действие ядамогло замедлиться.

– Завтрак, – задумчиво произнес инспекторНил. – А что, вполне может быть.

– Завтрак с Борджиа. [3] – ДокторБернсдорф весело рассмеялся. – Ладно, дружище, удачной охоты.

– Спасибо, доктор. Соедини меня, пожалуйста, с моимсержантом.

Опять послышались какие-то щелчки, гудки, невнятные голосавдалеке. Потом трубка наполнилась тяжелым прерывистым дыханием – так бываловсегда, когда сержант Хей собирался заговорить.

– Сэр, – раздался его встревоженный голос. –Сэр.

– Нил слушает. Умерший сказал перед смертью что-нибудьважное?

– Сказал, что все дело в чае, который он выпил в своемкабинете. Но врач говорит, что…

– Это мне известно. Еще что-нибудь?

– Нет, сэр. Правда, кое-что мне показалось странным. Нанем был костюм… я проверил карманы. Все, что у всех: платок, ключи, мелочь,бумажник… ну и вот это… чýдная находка. В правом кармане пиджака. Тамбыла крупа.