Приманка для мужчин - Тэми Хоуг Страница 3

Они познакомились два года назад на окружном семинаре по борьбе с наркотиками на юго-востоке Миннесоты. Энн тогда начинала работать в прокуратуре округа Олмстед в Рочестере, а Дэн торжествовал победу над Бой-дом Элстромом в борьбе за кресло шерифа округа Тайлер. физическое притяжение возникло между ними моментально. В тот же вечер за ужином они сообщили друг другу о своих желаниях и договорились об основных принципах общения: никаких больных вопросов, никаких требований, никаких видов на брак. А затем поехали к Энн домой и всю ночь упоенно занимались сексом.

Их соглашение действовало к полному обоюдному удовольствию. Дом Энн, где они встречались, на целый округ отстоял от всевидящего глаза избирателей Дэна. Встречаясь на людях или в суде, они никогда не бросались друг другу навстречу. Никогда не докучали друг другу пустыми разговорами или слюнявыми изъявлениями чувств. Их соединял лишь качественный, взаимно приятный секс, начисто лишенный обычно сопутствующего ему эмоционального балласта.

— Дэн, прошу тебя…

Таким еле слышным шепотом Энн обращалась к нему, когда очень сильно чего-нибудь хотела.

— Куда-то спешишь? — сухо осведомился Дэн.

— Просто проголодалась. — Она облизнула губы. — завтра начинается дело Бэйлора.

Рот Дэна медленно растянулся в улыбке. Накануне начала крупного судебного процесса Энн бывала непревзойденно хороша в постели. Разумеется, адреналиновый всплеск происходил у нее только от возбуждения перед завтрашним боем, но Дэна это ничуть не обижало.

— Как ты хочешь? — шепнул он прямо ей в губы, без церемоний входя в нее.

— Быстро и сильно, — с горящими от жадного нетерпения глазами выдохнула она. — Ты знаешь, как сильно.

Дэн со стоном накрыл ее губы своими. Черт побери, он ведь уже целый вечер не слезал с нее.

В постели Энн становилась настолько же ненасытной и бесстыдной, насколько сдержанна и корректна была на работе. Этот контраст всегда возбуждал Дэна, когда он спал с ней, а в остальное время только заставлял острее осознавать, что Энн прежде всего превосходная актриса, готовая играть любую роль, чтобы получить то, чего хочет.

Настоящая женщина. Но сейчас ему было плевать на это. Он в последний раз обрушился на Энн сверху и замер в ожидании горячей волны оргазма.

Удовлетворение, как всегда, будет кратким… Сейчас случится гормональный взрыв, настанет миг привычного телесного блаженства, а потом опять это странное чувство обделенности. Физически он не мог желать большего, Энн никогда не подводила его. И собственное тело никогда его не подводило, выдавая нужные реакции в нужное время!

Вроде бы все как надо, лучше и не придумаешь, да ему и не нужно было ничего, кроме этой регулярной разрядки, но, когда он, обессиленный, лежал на Энн, то никак не мог отрешиться от смутного ощущения пустоты внутри. В единственный миг, когда мужчина слабее малого ребенка, он не мог не признать, что ему не хватает чего-то, чему он не умел даже подобрать названия. Он пальцем не пошевелил бы, чтобы изменить это, и иначе как к слабости к этому не относился, но все-таки оно было и никуда не девалось.

— Для провинциала ты трахаешься ничего себе, — заметила Энн, все еще задыхаясь, и звук ее голоса резанул Дэну слух.

Он ответил кривой ухмылкой:

— Рад стараться, мэм. Мы, знаете ли, с юных лет все с овцами да с овцами, так, глядишь, и навостришься.

У Энн вырвался гортанный смешок. Она обожала дразнить Дэна его происхождением, зная, как это его бесит. Сколько раз он замечал в ее глазах плотоядный блеска когда после очередной колкости не успевал сдержать раздражения. Вероятно, то был точно рассчитанный способ защиты, сохранения эмоциональной дистанции — и правильно, вот только методы у нее…

— Скверный мальчишка, — насмешливо протянула Энн.

— Лучше овцы, чем ваши городские шлюхи. Она подняла руку и потрепала его по голове — будто гладила любимую собаку.

— Ну, ну, дорогой, зачем быть таким гадким.

— А я думал, мы сюда для того и пришли. Энн опять засмеялась. Холеные пальцы с длинными ногтями скользнули по спине Дэна вниз. Она стиснула его ягодицы и сама выгнулась под ним, упруго сжимаясь вокруг его члена.

— Правильно, шериф Янсен.

Полуприкрыв веки, она смаковала ощущение набухающей в ней мужской плоти.

— Итак, займемся делами.

Прищурив глаза и плотно сжав губы, Дэн задвигался внутри ее. Да, он не питал особенных чувств к Энн Маркхэм, но ценил то, что она делала для него: удовлетворяла сексуально и не лезла в душу, а только это — и больше ничего — ему и было нужно от женщины.

На стеклянном столике у кровати зазвонил мобильный телефон.

— Вот черт!

— Твой или мой? — деловито спросила Энн. Дэн выпустил ее, она вылезла из-под него, встала на колени, убирая с лица спутанные пряди волос, и вслепую потянулась к столику.

— Это мой, — буркнул Дэн, спуская с кровати длинные ноги, и взял трубку. — Убийство, не иначе. Энн прыснула:

— Убийство — в округе Тайлер? Скажешь тоже. У вас там умирают только от скуки.

В ответ Дэн проворчал что-то неясное, то ли соглашаясь с ее словами, то ли, наоборот, возражая, и сквозь зубы раздраженно процедил в трубку:

— Лоррен, я же сегодня выходной.

Женщина на другом конце провода, не обращая ни малейшего внимания ни на его тон, ни на его явное неудовольствие, тараторила, задыхаясь, будто до телефона ей пришлось целую милю бежать бегом.

— Дэн, вы не поверите! Убили Джералда Джарвиса. Его труп нашли на стройплощадке «Тихой заводи».

— Убили? — переспросил Дэн, чувствуя, как жар злости уступает место холодному студенистому комку в животе. Он сел прямее, расправил широкие плечи, запустил пальцы в волосы, чтобы убрать их со лба и слушать без помех. — Вы хотите сказать, он умер? Сердечный приступ или еще что-нибудь?

— Да нет же, нет. Я очень хотела бы, чтобы так и было, но Марк ясно сказал: он убит.

Убит. Господи боже, убийств в Стилл-Крик за последние лет тридцать не случалось ни разу. Ошеломленный этой мыслью, Дэн с минуту сидел и тупо смотрел в одну точку, затем заставил себя соображать. По долгу службы его мозг сейчас обязан работать.

Как?

Секретарша замялась. Дэн представил себе, как Лоррен Уорт хмурит тонко подведенные карандашом брови, морщит лоб… Когда наконец она заговорила, ее голос упал до еле слышного шепота, каким люди ее поколения сообщают о трагедиях и скандалах.

— Ему перерезали горло. Марк сказал, ему перерезали горло. От уха до уха.