Смерть в стекле - Джесс Кидд Страница 3

Невысокая полноватая статная женщина лет тридцати в фиолетовом одеянии, создающем контраст (поразительный и ужасный) ее ярко-рыжим волосам, которые упрятаны (по большей части) под белый вдовий чепец. Платье на ней полутраурное, элегантного кроя, но не броское и не модное. Поверх вдовьего чепца на ее голове восседает украшенный перьями черный капор – уникально безобразное творение. Черные ботинки, на вид крепкие и прочные, начищены до блеска. С кринолином она не дружит; юбки у нее не широкие; шнуровка на талии не тугая – затянута лишь самую малость, чтобы внешне это выглядело респектабельно; серый плащ с фиолетовой отделкой – короткий. В общем, по всем признакам женщина она практичная, во всяком случае, считает практичным иметь возможность протискиваться в дверные проемы, лазить по лестницам и свободно дышать. У ее ног – докторский саквояж. Старомодный, чиненый-перечиненый, из засаленной кожи.

Она достает из кармана курительную трубку. Хм, забавно: на вид приличная женщина, и такие фривольные привычки. Правда, она весьма осмотрительна: курит под сенью безлюдной часовни, а не дымит на Стрэнде (не то что хрычовки с волосатыми подбородками, что чешут по улице с трубками в зубах, неся на голове корзины).

Ворон с интересом наблюдает за ней.

Женщина подмигивает птице. А в глазах ее – чертовщинка. Ворон в ответ издает негромкое «кар-р».

Глядит на горгулью: та лишь скалит в раззявленной гримасе пустую пасть, из которой ничего не льется.

Успокоенный, ворон взмывает ввысь.

* * *

Брайди Дивайн провожает взглядом ворона, пока тот не исчезает вдали. Теперь во дворе часовни если что и шевелится, то только ее мысли, отмечает она. Иногда мимо распахнутых ворот прокатит телега или экипаж. Но, в принципе, от внешнего мира ее отделяет довольно высокая стена, и этого достаточно.

Брайди испускает вздох и обращает лицо к солнцу: осеннее тепло более насыщенное и мягкое, чем летний зной; чувствуется в нем постепенное умирание жаркого сезона. Брайди с наслаждением подставляет ласковым лучам лоб и щеки. Стоит воспользоваться тем, что солнце вообще нашло просвет в облаках и сумело пробиться к земле (в эту-то пасмурную пору, когда над городом висит туман и дымовая мгла).

Компанию Брайди составляют солнце, ее мысли и курительная трубка.

Сама эта трубка – непримечательная: глиняная, удобной формы, может спокойно угнездиться и в руке, и в щели между зубами. И дешевая – из тех, что в ходу у ирландских рыночных гарпий. Чубук у нее короткий, чашка – маленькая, так что в случае дождя длинный крючковатый нос сварливой карги, нависая над ней, не дает промокнуть табаку. В общем, да, трубка у Брайди самая обыкновенная, чего не скажешь о ее содержимом. В последнее время к своему традиционному зловонному куреву она добавляет капельку «Бронхиальной бальзамовой смеси» Прадо – рыхлого смолистого вещества, которое при сгорании источает приятный аромат, сменяющийся резким химическим душком. На самом деле запах этот не такой уж и мерзкий, одновременно бодрит и расслабляет. Добавишь солидную дозу «смеси Прадо», и тебя посетят яркие, радужные мысли, утроишь эту дозу – мыслей вообще не останется.

Румольд Фортитюд Прадо – химик-экспериментатор, токсиколог и специалист в области судебной медицины. «Бронхиальная бальзамовая смесь» – одно из его возбуждающих снадобий. Предыдущие легендарные творения Прадо – «Загадочный караван» и «Ярмарочное буйство» – тоже зарекомендовали себя сильнодействующими средствами: либо повергали в состояние блаженства, либо – в ступор. И как таковые все эти смеси по-прежнему имеют своих верных приверженцев из числа наиболее рисковых друзей Прадо, к которым принадлежит и Брайди.

Но теперь трубка Брайди пуста: она выкурила все ее содержимое.

Брайди сует порожнюю трубку в рот: так лучше думается. Еще одна понюшка ей бы не помешала. Табак не притупил бы мыслей, просто обволок бы легкие. Она согласна на любой сорт – терпкий и благотворный, вязкий и противный, – на низкопробную труху уличных торговцев или на джентльменское наслаждение.

И, словно отклик на ее желание, в дальнем углу церковного кладбища в воздух взвивается струйка табачного дыма.

Брайди принимает это за добрый знак.

* * *

У помпезной гробницы богатого мясника развалился какой-то мужчина. Брайди в нем поражают две вещи.

Во-первых, на мужчине почти нет одежды (весь его гардероб состоит из цилиндра, ботинок и панталон).

Во-вторых, она видит сквозь него.

Может без труда прочитать надпись на гробнице, которая по всем законам должна быть скрыта телом мужчины. Она даже различает ангелов на декоративном каменном фризе.

Не иначе какой-то искусный трюк – как «призрак Пеппера»!  ^[2] Несомненно, где-то должны быть зеркала, экраны, черный шелк или что-то такое – хитроумное изобретение иллюзиониста, некое причудливое устройство. Беглый осмотр соседних могил ничего не выявил.

Брайди озадачена. Если нет внешних факторов, объясняющих присутствие на кладбище прозрачного полуодетого мужчины, значит, это причина внутренняя, кроется в ней самой. Только вот что-то не припоминает она, чтобы в результате употребления «Бронхиальной бальзамовой смеси Прадо» появлялись галлюцинации в виде прозрачных полуодетых мужчин. Хотя список побочных эффектов включает в себя обширный перечень симптомов: запотевание зрачков, гиперчувствительность, звуки аккордеона и многое другое.

Она решает внимательно рассмотреть привидение с ног до головы.

Надвинутый на глаза цилиндр такой же прозрачный, как и его владелец. Но Брайди это не мешает разглядеть, что головной убор знавал и лучшие дни: на тулье вмятины, поля утратили форму. Прозрачный мужчина обнажен по пояс; нижняя часть тела упрятана в облегающие белые панталоны, которые обтягивают бедра и пузырятся на коленках. Ботинки не зашнурованы, кулаки кое-как обмотаны грязными распускающимися бинтами. Он плечист, мускулист, с широкой грудью и бычьей шеей. И весь в татуировках – и спереди, и сзади.

Из-под полей надвинутого на глаза цилиндра выглядывает нос, который, видимо, не раз бывал сломан. Подбородок чисто выбрит. Блестящие черные усы (густые, искусно навощенные, явно с претензией на шик). Изо рта свисает курительная трубка, которой он периодически попыхивает. Струйка дыма теперь совсем тоненькая и не имеет различимого запаха. При затяжке табак в чашке вспыхивает голубым огнем.

Интересно, думает Брайди, есть у него лишняя щепотка табака? А табак у него тоже прозрачный?

Мужчина, вероятно, почувствовав, что он не один, ленивым движением сдвинул назад цилиндр. Глаза у него открыты. Встретившись с ней взглядом, он в испуге вскакивает на ноги, выставляя перед собой кулаки.