Проклятое наследство - Иоанна Хмелевская Страница 29

— Пока еще сама не знаю. В последнее время столько происходит странного, и все это как-то связано с долларами. Так у него, значит, тоже доллары украли?

— И доллары, и наши. Вот теперь, когда ты заговорила о них, я вспомнила, как она рассказывала, и получается — это она не рассказывала, просто у меня получается, — что тогда ограбили то ли их компаньонов, а может, наоборот, партнеров. И никто не хотел признаться, все говорили — пустяки. Ага, вот именно она так и сказала: когда тех ограбили, они отнеслись как к пустяку, а тут ее муж сразу шум поднял, крови жаждал! Но потом он изменил мнение и тоже стал говорить — пустяки.

— Меня все-таки удивляет одна вещь. Ведь их дом оставался пустым очень недолго. Ну, сколько времени займет дорога до Повсина и обратно? Вместе с прогулкой на полянке — максимум полтора часа.

— Как раз полтора, Фелиция подсчитала.

— И что же тогда получается? Кто-то случайно угодил в эти полтора часа? Или за ними специально следили? Выжидали долгие годы и вот теперь воспользовались случаем?

— Он именно так и считает. А она считает — это у него навязчивая идея, помешался на долларах. Просто увидели — калитка открыта...

— А она была открыта?

— Да. Выбегая из дому, хозяин толкнул ее ногой, но замок не защелкнулся. И, как оказалось, не была заперта задняя дверь. Нет, он уверен, что за ним следили и подсматривали, иначе как бы они узнали шифр сейфа?

Я кивнула головой, хотя Лялька не могла меня видеть. Пан Дромадер прав. Можно случайно наткнуться на открытую калитку или дверь, но не на шифр. Наверняка кто-то давно имел на примете богатство пана Кароля, выжидал, следил и вот незамедлительно использовал редкую возможность. Даже кражей со взломом этого не назовешь — калитка настежь, дверь на террасу не заперта... Я даже мимоходом подумала, что, невзирая на разницу в мировоззрениях, Дромадер и Ленарчик были обворованы одинаковым образом.

По моей просьбе Лялька подробно описала садик пана Кароля: обнесенный проволочной сеткой газон, несколько елей и кустов. Живая изгородь, правда, густая, через нее ничего не увидишь, но если с той стороны встать на что-нибудь высокое...

— Кабинет его на первом этаже, — продолжала Лялька, — когда шторы не задернуты, все видно. И вот еще какая интересная штука. Пани Мальвина мне рассказывала, что ее муж делал вид, будто дома денег не держит.

— Перед кем делал вид, если жена знала? И как делал?

— О господи, ну не перед женой же! Перед теми, с которыми он проворачивал свои дела. Может, не доверял им. А выглядело это так: деловые переговоры он проводил у себя в кабинете, а когда они приходили к соглашению, то договаривались встретиться здесь же попозже, он садился в машину и ехал в город — будто для того, чтобы взять деньги, а потом возвращался и преспокойненько доставал их из сейфа. И ни разу себя не выдал. Все были твердо убеждены, что деньги он держит где-то в другом месте.

— Отсюда вывод: обокрали посторонние, которые об этих штучках просто не знали.

— Наверное. Мальвина не треплется кому ни попадя, да и мне прямо всего не рассказала. Частично проговорилась, частично я сама догадалась. И я бы никому не рассказала, только тебе, раз уж мы об этом заговорили. Вот только никак не пойму, почему это интересует тебя? Может, собираешься заняться поисками грабителей?

— Нет, хотя кто знает? Может, это самый простой путь? Но все-таки воров я, пожалуй, оставлю милиции.

— Неужели ты думаешь, что он пожалуется в милицию?

Я уверила Ляльку, что еще не совсем спятила и отлично понимаю: такие дельцы, как Дромадер, предпочитают не высовываться. Понятно мне и его желание сохранить потерю в тайне от своих, ибо в мире подпольного бизнеса уважением пользуется лишь капитал. Нет его — и нет человека. А все, кого ограбили за последнее время, так или иначе были связаны с подпольным бизнесом...

— Выходит, что какой-то Арсен Люпен экспроприирует богатства аферистов! — с удовлетворением констатировала Лялька. — Если выследишь его, передавай от меня привет.