Мертвецкая - Линда Фэйрстайн Страница 29

Мы поблагодарили ее и ушли. Уверена, она почувствовала холод в моем голосе, когда я поставила под сомнение искренность ее пациента.

Мы вернулись ко мне в офис. Джо Роман уже ждал нас.

— У тебя осталась фотография Дензиг? — спросил он.

— Конечно. Она подшита к ее досье. Вон оно, на столе.

— Расскажи об археологических раскопках, — хихикнул Майк, пожимая руку Джо. — Именно на них и похожа куча на твоем столе.

Я просмотрела желто-коричневые обложки папок с делами и наконец отыскала досье Ширли Дензиг.

— Что ты узнал от полицейских в Балтиморе?

— Что у папаши Дензиг есть разрешение на ношение огнестрельного оружия. Хранил его в специальном запирающемся ящике в гараже. На неделе он заметил, что пистолет пропал, и сообщил местным копам. Я хочу снять копию с этой фотографии, отдам охране внизу и швейцару в твоем доме. А теперь плохие новости. Ее наконец-то выселили из квартиры. Начальник округа собирается поручить это нам с Фрэнки. Посмотрим, вдруг удастся ее разыскать и сказать, какой ты на самом деле прекрасный человек.

— Не забудь, насчет себя Ширли не ошибается. Она уже не такая хорошенькая, как прежде. Когда будешь отдавать фотографию, скажи им, пусть прибавят фунтов семьдесят-восемьдесят, хорошо?

— Ты что-то делаешь не так, Алекс. За нами должны гоняться плохие ребята, а не потерпевшие, — сказал Джо и, погрозив мне пальцем, вышел.

— Может, просветишь меня? — предложил Майк.

— Потом расскажу. Просто одна бывшая потерпевшая нарисовалась как раз в тот момент, когда нужна мне меньше всего.

Я набрала номер Райана Блэкмера, мне требовалась дополнительная информация о нападении около Вашингтон-сквер.

— Привет, я хотела поболтать с тобой до того, как отправлюсь в колледж. Твоя аспирантка из Нью-Йоркского университета пришла на допрос?

— Не только пришла, но и отказалась от всей истории. Я ее задержал. Надеюсь, ты не возражаешь. Надо зарегистрировать ложное заявление.

— И в чем суть?

— Девица была не в себе, когда ее привезли. Она все придумала. Сегодня утром у нее был последний экзамен, а перед зимними каникулами ей надо было сдать еще две письменные работы по основному предмету. Она не успевала, вот и решила сказать декану, что на нее напали на улице, что у нее травма и потому она не может закончить семестр. Надеялась, что тогда ее не завалят и разрешат доделать работу в январе.

— И поэтому она наобум опознала случайного прохожего и упрятала его за решетку на целую ночь? — Для меня сфабрикованные заявления о нападении — самые отвратительные поступки, которые только может совершить современная женщина.

— Ага. По ее словам, ей в голову не приходило, что полиция воспримет ее заявление всерьез. К тому же копы катали ее по округе почти час. Вот она и решила, что типа должна им. Ну, кого-нибудь выбрать.

— Как поживает бедняга?

— Прошлой ночью я отпустил его без залога. Копы решили, что она чокнутая, и позвонили его работодателю. Тот поручился за него на все сто. Я правильно поступил, что арестовал ее?

— Ты всегда поступаешь правильно. Увидимся позже.

Позвонила по внутренней связи Лаура:

— На линии некая Глория Рейтман. Просит передать вам, что она знала профессора Дакоту и должна встретиться с вами в колледже.

— Говорит Александра Купер. Мисс Рейтман?

— Спасибо, что ответили на мой звонок. Мисс Фут просила меня побеседовать с вами. И я вот что подумала. Не могли бы мы встретиться на юридическом факультете Колумбийского университета? Я здесь первокурсница, но знала профессора Дакоту. Просто мне будет удобнее беседовать с вами с глазу на глаз. Не хочу, чтобы мне задавали вопросы в присутствии администрации Королевского колледжа. Вы не возражаете?

— Нет. Мы должны быть в офисе мисс Фут в два часа.

— Если вы сможете приехать чуть раньше, скажем, в час тридцать, я вас встречу. Вы найдете меня в Зале Драпкина. Там мы сможем поговорить без посторонних.

Сегодня на Университетской аллее было гораздо спокойнее, чем на прошлой неделе, и территория университета казалась почти заброшенной. Исчезли многочисленные студенты, проворно сбегавшие по ступеням библиотеки и сновавшие между зданий.

Мы с Майком вошли в здание юридического факультета и спросили охранника, где находится комната, наверняка названная в честь какого-нибудь богатенького и щедрого выпускника.

Увидев нас, Глория подошла и представилась.

— Вообще-то мы встречались раньше. Разумеется, вы не помните. Я слышала ваше выступление на публичной лекции в прошлом году. — Она пожала руку Майку, улыбнулась ему, потом снова посмотрела на меня и слегка покраснела от смущения. Ее узкое лицо обрамляли темные кудри. — Я поступила на юридический потому, что всегда хотела стать прокурором. В вашем офисе.

В углу комнаты стояли стулья. Мы сели.

— Декан просмотрел списки учеников профессора Дакоты за последние два года и отобрал несколько человек для беседы с вами. Разумеется, многие уже разъехались по домам. Не знаю, сколько народу еще осталось.

Глория глубоко вздохнула. Судя по всему, следующие слова дались ей с большим с трудом.

— Самый простой способ начать — это сразу сказать вам, что я ненавидела профессора Дакоту. Презирала ее. Мне продолжать или вас интересует что-то конкретное? Спрашивайте.

Я постаралась не выдать своего удивления и решила не прерывать ее — возможно, она знает что-то важное. Объективные сведения нам не помешают.

— Почему бы вам просто не рассказать нам все, что, по вашему мнению, мы должны знать. А потом посмотрим.

— Профессор Дакота перевелась в Королевский колледж из Колумбийского университета, когда я была на предпоследнем курсе. Все мои друзья, учившиеся у нее, были о ней очень высокого мнения. Блестящий ученый, великий педагог. Сказали, чтобы я обязательно с ней познакомилась. В первом семестре я несколько раз даже сидела на задних рядах в ее классе. Все были просто в восторге от того, как она умела оживлять прошлое. В Королевском колледже у меня была двойная специализация — история и политология, так что вполне естественно, что я записалась на ее лекции. Это чуть не стоило мне поступления на юридический.

Примерно в это же время и я впервые встретилась с Лолой Дакотой. Возможно, личные проблемы наложили отпечаток на ее характер. Я-то знаю, что такой стресс может изменить личность потерпевшей.

— Второй семестр, предпоследний курс. «Правительство Готэма — Нью-Йорк, с 1850-го по 1950 год». Звучало хорошо. Кроме того, этот курс был мне нужен для сдачи основных предметов. Я пахала как лошадь, делая курсовую. Это может показаться нескромным, мисс Купер, но с момента поступления в колледж я никогда не получала оценки ниже «отлично с минусом». Я ужасно боялась, что из Королевского колледжа меня не возьмут ни в одну хорошую юридическую школу. Он экспериментальный, к тому же свидетельств о тех или иных достижениях его выпускников пока нет. Все, что я могла сделать, — держаться как можно ближе к среднему баллу 4,0 и усиленно готовиться к экзаменам на юридический факультет. Дакота поставила мне «удовлетворительно». Единственный раз в жизни.