Конфиденциальный источник - Йен Броган Страница 29

Наконец они обнаружились среди других бумаг в папке. Разгладив помявшийся край, Дороти пробежала глазами протокол и засияла, однако после минутного раздумья погрустнела. Вывод был самоочевиден. Протокол склоняет чашу весов в сторону правдивости моих сведений, но он недостаточен, чтобы опубликовать статью, которая опорочит покойного.

В отчаянии я схватилась за последнюю соломинку:

— Знаю, это покажется вам притянутым за уши, но я уверена, что слышала голос сына Барри по радио, в ток-шоу. Он рассказывал о пристрастии отца к азартным играм. То есть он часто бывает в эфире. Представляется как Андре из Крэнстона. Я узнала голос.

— Радиопередача? — переспросила Дороти.

По тону было сложно понять, как она отреагировала на мое сообщение, и я продолжила:

— «Поздняя ночь» Леонарда. Как вы считаете, следует ли позвонить на станцию, попросить у них старые записи?

— Ты слушаешь «Позднюю ночь» Леонарда?

Судя по выражению ее лица, мнение обо мне резко упало.

— Иногда, — призналась я.

Дороти задумалась. Что этот факт говорит обо мне? О моем образе жизни? О коэффициенте моего умственного развития? Я приготовилась защищаться. Да, Леонард часто впадает в крайности. Особенно когда речь заходит о мэре и казино, но на то есть причины. Я начала подсчитывать количество журналистов «Кроникл», которые звонят ему на передачу, журналистов, которые неожиданно становятся экспертами, обозревателями, признанными специалистами.

— Что-то не так?

Редактор взглянула на меня так, словно ее мысли витали где-то далеко.

— Я пыталась придумать, как это можно использовать, стоит ли искать такую запись.

— А…

— Ведь люди звонят туда под вымышленными именами, так? И радио гарантирует им анонимность.

Я едва сдержала вздох огорчения.

— Полагаю, что да.

— Думаю, нам лучше не втягивать сюда радио.

Я сидела в кафетерии с чашечкой кофе, когда заметила автора некрологов, одиноко жующего пончики.

Ему перевалило за шестьдесят, и у него было килограммов двадцать пять лишнего веса. На лице — помутневшее и усталое выражение человека, который перегорел много лет назад. Пытаясь вспомнить, как его зовут, я закрыла глаза и представила подпись под последним некрологом в Род-Айленде. Итальянское имя, кажется, Мартино.

Он не раз поглядывал в мою сторону, когда я проходила по редакции. Кэролайн как-то упомянула, что некогда он был уважаемым криминальным журналистом. Вспомнила, его фамилия Ди Мартино. Его брат до сих пор работает сержантом полиции Провиденса.

Я размешала сливки в большой чашке кофе и подумала, какое у него может быть имя. Энтони? Джозеф? Доминик? Ди Мартино сидел за красным столиком у окна, демонстративно погрузившись в чтение, чтобы никто не решился подойти и завести беседу.

Я припомнила, что его имя плохо сочеталось с фамилией. Как-то они не вязались вместе. Откуда-то из глубин мозга всплыла мысль, что это было модное имя: так называют мальчиков в новом тысячелетии. Джастин? Джош? Джеред? Эван. Точно, Эван Ди Мартино.

Кэролайн говорила, его сняли с должности, чтобы освободить место для молодого журналиста, который вскоре ушел в «Лос-Анджелес таймс». Возможно, теперь Ди Мартино подсознательно плохо относится ко всем новичкам. Я решила рискнуть, купила второй кофе и направилась к его столику с двумя чашками.

— Эван? — Он так вздрогнул, что я тотчас принялась извиняться: — Извините за беспокойство, я…

Следовало предложить ему кофе, однако я забыла о вежливости и по-прежнему сжимала чашки.

— Мне вот любопытно… Я хотела бы поговорить с вами.

Ди Мартино демонстративно взглянул на часы.

— Если вы никуда не спешите.

Он окинул меня взглядом и, как ни странно, узнал.

— Вы новая журналистка из Бостона? Та самая, что находилась в магазине во время убийства?

Я кивнула и предложила ему кофе.

— Хотела задать вам пару вопросов. Я не имею контактов в полиции Провиденса, и мне нужна ваша помощь.

Мой умоляющий тон смягчил его, и недоброжелательность растаяла, сменившись любопытством.

Не дожидаясь приглашения, я села за стол.

— Мазурски был заядлым картежником и задолжал кредиторам. Существует версия, будто мэр пытается скрыть эту информацию до окончания референдума по азартным играм. И он отдал распоряжение департаменту полиции притормозить расследование. Как вы считаете, обладает ли мэр достаточным влиянием на начальника полиции, чтобы провернуть такое? — спросила я.

— Откуда у вас эта информация?

— Из конфиденциального источника.

— От полицейского?

Я покачала головой.

Ди Мартино осмотрел пончик так внимательно, будто только что поднял его с пола.

— Тогда это чисто умозрительное построение. Расследование убийства может протекать медленно по разным причинам.

Я разочарованно кивнула.

— Но из этого не следует, что мэр не обладает влиянием. — Он смахнул сахар с пончика прямо себе на колени. — Согласился бы начальник полиции притормозить работу детектива до голосования? Бог его знает. До референдума полторы недели. Это нельзя даже назвать коррупцией.

Затем он перевел взгляд на нечто за моей спиной. Я повернулась и увидела, что в кафетерий вошли трое молодых мужчин — журналисты из следственной команды. У двоих были толстые стопки бумаг, у третьего — ноутбук.

Должно быть, я смотрела на них слишком долго, и Эван обо всем догадался.

— Хотите занять место Сьюзен? — спросил он.

Я пожала плечами, делая вид, будто не так уж в этом и заинтересована, но Ди Мартино не купился.

— Еще бы. Думаете, дело о Мазурски пробьет вам туда дорогу? И вы попадете в сливки общества?

— Да, я надеюсь получить преимущество, — призналась я. — Однако я недавно в Провиденсе и не имею связей в полиции.

Трое журналистов прошли мимо нас к дальнему столику, никого не замечая вокруг. Их голоса доносились даже оттуда — громкие и самодовольные. Это напомнило мне школьный кафетерий.

— Им нужен кто-нибудь совершеннолетний, с водительскими правами, — сказал Эван, нагнувшись вперед. — Иначе придется подключать к перемещению по городу родителей.

Я усмехнулась, соглашаясь с его словами, и Ди Мартино впервые улыбнулся в ответ.

Официантка вышла из-за стойки и стерла с доски вчерашнее меню. Мел заскрипел, когда она начала выводить список супов: Г-Р-И-Б-Н-О-Й.

Эван сморщился:

— Ненавижу грибы. Вы когда-нибудь видели, откуда они растут?

— Не доводилось.