На краю - Николай Свечин Страница 29

Командированный сразу зашел с туза:

— Как вам известно, послезавтра Приамурский генерал-губернатор шталмейстер Гондатти будет проезжать через Владивосток, чтобы отбыть в Петербург на три ближайших месяца. В числе прочих докладов он заслушает и мой — о результатах поиска грабителей войсковых касс, они же истребители китайцев. Я веду это дознание по поручению министра внутренних дел. И генерал-губернатор, и министр интересуются, как идут дела и когда злодеи будут пойманы.

Голубые мундиры, с самого начала севшие особняком, состроили одинаково безразличные физиономии. Лыков заметил это и недобро улыбнулся:

— Вижу, чины Отдельного корпуса жандармов не относят трудности дознания на свой счет. Сейчас мы это исправим.

Он вынул из кармана бланк телеграммы и зачитал:

— Маклаков на правах командира корпуса обязал вас, господа, немедля включиться в это дело и оказать статскому советнику Лыкову полное содействие. Собственно, вы и раньше должны были помогать, согласно приказания товарища министра Лыкошина. Я вас не беспокоил: думал, что мы с Генрихом Ивановичем справимся сами. Ан не выходит. Трудное расследование, в котором переплелись два преступления: ограбления касс и цепные убийства. Присутствует этнический фактор, что еще больше усложняет дело. Итак…

Питерец сделал паузу, окинул всех жестким взглядом и продолжил:

— Господа востоковладельцы! Все мы сидим в одной шампунке, и ее при этом сильно качает. Нам, полицейским, нужна помощь. Информацией, результатами внутреннего агентурного осведомления, филерами. Я подготовил справку о деле, вам раздали ее в приемной. Давайте обсудим, кто что на себя берет. Отсидеться не получится.

Жандармы оживились:

— Да мы и не против сотрудничества. Однако, честно говоря, источник осведомления у нас один на всех. Вон он, притулился…

Лединг самодовольно улыбнулся и ответил:

— Да, чего греха таить? Агентура у меня на высоте. Как ни у кого в этом кабинете. Вы, Алексей Николаич, могли бы остальных не созывать: так и так все ко мне придут.

Насников потупился. Лыков смерил его взглядом, давая понять, что спорить не надо. Между тем полицмейстер продолжил:

— Я говорил и повторю снова: петербургские гости хорошо себя показали, много нового мы узнали от них. А вот посконные розыски, будни… Это по нашей части. Банда Погибельцева установлена, приметы есть. Опять же, если ее ищут китайские сыщики — они быстрее нас найдут. Но я охотно снабжу чинов ОКЖ необходимыми сведениями. Особенно надеюсь на железнодорожную жандармскую полицию. Злыдни, когда чуют, что делается горячо, обычно улепетывают в близлежащие города. Надо установить жесткий контроль над поездами, Андрей Николаевич!

Меранвиль де Сент-Клер согласно кивнул:

— Да, в полученной папке я обнаружил приметы, сейчас дам команду выставить филерское наблюдение.

Ротмистр Лалевич поделился важными новостями:

— Я получил приказ от Восточно-Сибирского районного охранного отделения. Под большим секретом готовится ликвидация преступного сообщества сибирских кавказцев. Которыми руководит из Иркутска небезызвестный Нико Ононашвили…

Лыков знал, о ком идет речь. «Генерал от преступления» попался сыщику на глаза во время разгрома «номеров для беглых» в Иркутской губернии. Глава этнической банды, состоящей преимущественно из кутаисцев, Ононашвили много лет руководил самыми масштабными злодействами от Урала до Тихого океана. Он буквально насмехался над властью. И та ничего не могла с ним сделать. Неужто дошли руки до старого душегуба?

— Мне поручено подготовить список всех лиц в городе, привлекавшихся за ограбления и — что важно — способных на это, — продолжил Лалевич. — Кавказских громил в городе нет, зато есть русские. Владивостокское охранное отделение наблюдает за тремя выдающимися грабителями: Белоусовым, Копачем и Левентасом, все бывшие сахалинцы. Еще филеры ведут трех притонодержателей, тоже приехавших с острова. Ваш Погибельцев, возможно, проходит по филерским рапортам. Я займусь этим вопросом.

Слово взял Насников и тоже сделал серьезное заявление:

— Последней жертвой маньяка оказался не китаец, а кореец. Мы заинтересовались этим. Ведь до сих пор все убитые были или маньчжуры, или ханьцы. И что выяснилось? Найденный в речке без головы принадлежал к вожакам партизанского движения. Некто Ки Хай Мун, командир большого отряда, дерущегося по ту сторону границы. Правая рука самого Ли Помьена ^[59]! Помьен очень расстроен его смертью и усилил охрану. Мы знали, что за Муном охотится японская разведка, что он укрылся где-то во Владивостоке. И что сюда прислали команду из трех боевиков-корейцев, продавшихся японцам, с целью устранить вожака. Возникает вопрос: а Чума ли зарезал Ки Хай Муна? Или это сделали засланные диверсанты, а почерк маньяка подделали, чтобы сбить нас с толку?

Участники совещания принялись бурно обсуждать новость. Лалевич вынул из папки секретное отношение и зачитал:

— Старший группы боевиков одет в корейский костюм фиолетового цвета, по внешнему виду не рабочий, с военной выправкой. Второй в пиджачном костюме и носит с собой одеяло с рисунком тигра. На третьего приметы отсутствуют. Они?

— Они, — подтвердил поручик ротмистру. — По вашей линии тоже засветились?

— Японские жандармы за последний месяц заслали к нам девять агентов из числа своих корейских прихвостней, — продолжил начальник охранного отделения. — Шпионы выдают себя за подданных Китая и прибыли с поддельными паспортами. Но фальшивки у них с изъяном. Текст в тех паспортах отпечатан шрифтом, вырезанным из дерева. Из-за этого буквы в строке получаются неровными. А на печати у орла нет глаз. Так что во время прописки их можно выявить. Но не арестовать, а взять под наблюдение.

Лединг заинтересовался фальшивыми паспортами и переписал себе их приметы. Оказалось, не все жандармы едят с его ладони… Алексей Николаевич мысленно поставил Лалевичу плюс и решил наладить с ротмистром отношения.

Тут вдруг заговорил начальник ЖПУ:

— Мой предшественник полковник Щербаков много занимался контршпионажем против японцев и оставил мне хорошую агентуру. Она установила, что в городе имеется секретное корейское общество «Иль-тин-хой», которое создано и оплачивается разведкой микадо. Во Владивостоке есть и японское общество с трудновыговариваемым названием… Сейчас.

Меранвиль де Сент-Клер достал из папки бумагу и прочитал:

— «Урадзиво-Киоренмикай-Кисоку». Язык сломаешь… Так вот, это кисоку формально объединяет торговцев. А на самом деле здесь штаб японской резидентуры. Мы за ними приглядываем, да. И девять проникших к нам продажных корейцев вряд ли от нас спрячутся.

Только статский советник обрадовался, что и железнодорожные жандармы имеют свои возможности, как его огорошил подполковник Васильев: