Шоколад или жизнь? - Диана Мотт Дэвидсон Страница 28

И вот она пришла… Если повертеть конфетку на языке, темная нежная сладость овладеет всеми твоими чувствами, проникнет в самую твою суть. Потом — звон в ушах, и ты говоришь: «ммм», потому что просто не можешь больше терпеть. Некоторые считают, что шоколад идет на втором месте после секса. А я думаю, что второе место это как-то сомнительно. Тут явно должно быть первое.

Я съела еще два «Моцарта», затем парочку «Линдоров» и закончила несколькими «Лондон Минт», такими мягкими, что описать невозможно. Пожалуй, достаточно для ужина. Арчи и Фаркуары будут поздно. Джулиан на рок-концерте. Выкинув ворох фантиков, я решила пойти спать, потому что уже валилась с ног, а когда уютно устроилась под одеялом, то поймала себя на мысли, что радуюсь: ведь шоколад не вызывает похмелья.

Мне снился Моцарт. В понедельник я проснулась с первыми лучами солнца. Горизонт укрывали облака цвета выцветшей от многочисленных стирок розовой ткани. За окном птицы давали роскошный концерт. Красиво, только очень уж рано. Несмотря на птичью филармонию, я смогла проспать еще до семи, пока не позвонил Шульц.

На мое сонное приветствие он изрек:

— Лень — один из семи смертных грехов.

— А убийство есть в списке? Потому что именно это я сделаю в следующий раз, если ты еще раз позвонишь мне так рано.

— Хочешь, я перезвоню позже?

Я объявила ему, что пока не выпью кофе, вообще не могу ничего делать. Так что перезвоню через пять минут (надеюсь, не позже), когда буду пить что-нибудь темное и крепкое. Я прокралась вниз и загрузила в машинку двойную порцию эспрессо, как вдруг пронзительно завизжал датчик движения.

Быстрая проверка показала, что датчик реагирует на меня. Без кофеина я совсем невменяема: забыла отключить систему безопасности. Так может, у меня все-таки было похмелье? Я громко извинилась перед домашними по внутренней связи и позвонила в охранное предприятие Аспен-Мидоу, чтобы предупредить об ошибке. В конце концов я отключила систему. С трясущимися руками уселась за кухонный стол и отпила кофе. Подождала немного, пока включится мозг, и набрала Шульца.

— Тебе уже лучше? — Его голос звучал отдаленнее. Или я оглохла от рева сигнализации?

— Нет, — честно призналась я. Представляешь, в субботу я устраивала свой первый в жизни ужин с афродизиаками и потерпела фиаско. А о Сисси я разузнала только то, что пятидесятилетний и женатый Брайан Харрингтон к ней явно неравнодушен.

— Погоди! Не пропускай самого интересного. Как сам ужин? Афродизиаки сработали? Я имею в виду не тебя, конечно, а твою профессиональную вовлеченность в предмет, и…

Я вздохнула и начала вертеть телефонный провод, раздумывая, не смогу ли я тем самым снова активизировать сигнализацию.

— Я рассказала им, каким образом еда должна на них действовать. Но это не помогло. Эффект был полностью противоположным. Когда я уходила, Брайан Харрингтон храпел на диване.

— Один, я полагаю.

— Один.

— M-да, похоже, твои афродизиаки вовсе и не волшебные.

— Ох, знаешь, я никогда не разделяла мнения ученых по этому вопросу. Разве что намек сам по себе имеет какую-то силу.

— То же самое, что и с психологами. Они многое советуют, кроме того, как вести себя в суде.

Я помолчала, а потом рассказала Шульцу о скандале, который произошел между Визи и сестрой Филипа:

— Визи Харрингтон знала, что Сисси проходила стажировку Филипа. И возможно, они встречались. С Визи.

Шульц заговорил громче:

— И вел двойную игру еще и с тобой. Я знаю, что у него были контакты с Харрингтонами, и необязательно дружеские. В городе явно что-то происходит. Но все еще недостает деталей. Я не слышал ничего конкретного о Визи и Филипе, но я проверю. Он рассказывал тебе что-нибудь?

— Кто? Филип? Рассказывал что?

— Что-нибудь необычное, странное.

— Да нет, не думаю.

— Подумай, возможно, ты знаешь больше, чем предполагаешь сама. Позвони мне на неделе.

Когда он повесил трубку, я услышала в ней еще какой-то щелчок и подумала, не следит ли ЦРУ за генералом. Я начала суетиться на кухне, чтобы приготовить завтрак. В холод всегда хочется горячего хлеба. Когда-то я придумала рецепт для детского сада Арча, и потом этот рецепт стал любимым для многих моих клиентов. Возможно, сама идея есть выпечку, которая называется «Мария Монтессори» ^[10], заставляла людей думать, что они чему-то учатся. Еда может заменить столько вещей!

Я вытащила цельнозерновую муку, патоку и начала резать сливы. Думаю, Шульц правильно сделал, что повесил трубку, не прощаясь. Прошлой осенью, когда мой бизнес был на грани коллапса, мы стали встречаться. Но не надолго.

Я разбила яйцо и смешала его с подсолнечным маслом и молоком.

Господь свидетель, Шульц был очень внимательным. На мой день рождения, на день рождения Арча и даже на день рождения Джулии Чайлд он посылал открытки с мышками, уплетающими печенье, кроликами, вгрызающимися в морковный пирог, французскими пуделями, танцующими среди картошки-фри. На день Святого Валентина я получила самую красивую коробку конфет в своей жизни. В ответ я написала ему благодарственную записку. Когда он позвонил, я сказала, что Арч каждый день берет на ленч по одной аккуратно завернутой конфетке. «А ты? — спросил он. — Тебе-то нравится?» Я ответила: «Конечно! Они чудесные!» И наконец он задал вопрос, который я так боялась услышать: «Думаешь, у наших отношений есть будущее?» Как я могла ответить, что не знаю? Как я могла сказать, чтобы он перестал быть таким милым? Как я могла заставить себя преодолеть стереотип, которого так боятся женщины?

«Есть множество печальных исходов в отношениях, думала я, смешивая сухое и жидкое. — Смерть. Развод». — О последнем я знала многое. Я преднамеренно прервала наши с Шульцем отношения, пока они не угасли сами собой. Мы с ним были как горячий шоколад, который продают на лыжных курортах. Всего за полтора доллара машина сначала выплевывает в чашку темный густой сироп. Он постепенно превращается в смесь шоколада и горячей воды. Вскоре это уже просто струя горячей воды, через мгновенье — только капли. Тебе хочется, чтобы шоколадная струя текла вечно, но так не бывает.

Надо было сказать это Шульцу на день Святого Валентина. Но такая задача была мне не по плечу. Потом прошла неделя, месяц, три месяца. Он стал реже звонить, а я услышала призыв сирен к более таинственным отношениям, с Филипом Миллером.

Загрузила кексы в духовку. Когда устанавливала таймер, слышала, как плещется в бассейне Джулиан. Я сварила ему кофе к моменту, когда он закончит. Разумеется, он не будет благодарить меня, уверена в этом.

Арч завалился в кухню с огромным пакетом продуктов в руках. Он выглядел сонным, как обычно после выходных с Джерком. Очки были низко спущены на нос. Но я заметила, костюм на нем был чистый и немятый. Всего два дня не виделись, а в груди у меня все сжималось, когда я смотрела на него.