Альтернатива для дураков - Чингиз Абдуллаев Страница 28

Мотин стал красный, как рак, но промолчал.

— Дураки вы четверо, — подвел неутешительный итогМальцев, — а ты, Шувалов, — двойной дурак. Тоже мне — «народныймститель». Мог бы сразу все рассказать. Мы бы сейчас уже вышли на тех, кто этимРешко командовал. А теперь у нас никого нет.

— Разрешите? — вдруг вмешался Тарасов, и, когдагенерал кивнул, он вдруг спросил:

— Как же так получается, Шувалов, что все, про кого выговорите, мертвы?

Бессонов, Барков, Решко, журналистка Кривун и даже АлександрНикитич, который умер от инфаркта. И никто не может подтвердить ваших слов.

Конечно, он был прав. И крыть здесь было нечем. Поэтому ямолчал. Но опять вмешался Горохов.

— Вы говорите это с таким нажимом, как будто Шуваловнесет личную ответственность за их смерть. В том, что он не сообщил нам проРешко, он, конечно, виноват. И должен за это строго ответить. Но все остальноедля него такая же неожиданность, как и для нас.

— Что вы предлагаете? — спросил генерал Мальцев.

— Еще раз проверить все связи погибшего Решко. Пройтисьпо Бессонову, подняв его личное дело. Отправить запрос насчет Баркова в ФСБ.

— Уже был один, — мрачно напомнил Панкратов.

— Значит, нужен еще один, — настаивалГорохов. — Нам нужно все проверить еще по одному разу. Люди, придумавшиетакое масштабное дело, не успокоятся.

Один раз сорвалось, значит, они придумают нечто другое. И ядумаю, что задача была не в том, чтобы скомпрометировать меня или Липатова.Задача стояла гораздо серьезнее.

— Ладно-ладно, — отмахнулся Панкратов, — тытолько политику сюда не приплетай. Обычное уголовное дело. И в наших рядахбывают паршивые овцы.

— Да нет, — покачал головой Горохов, — ядумаю, что у нас уже не единичные овцы. На наших полях бредут уже целые стадапаршивых овец, а мы делаем вид, что ничего не замечаем.

— Что ты хочешь сказать? — разозлился Панкратов.

— Решко не мог быть организатором такой акции. И Барковне мог. Нужно искать более крупную рыбу.

Поняв, что разговор может зайти далеко, Мальцев решилвмешаться.

— Мы все проверим еще раз, — строго сказалон, — в любом случае выводы Мотина заслуживают корректировки. А вы,Шувалов, можете уже считать себя уволенным из органов МВД. Нам такие люди ненужны. Это я вам обещаю.

Разговор закончился. Нам разрешили уйти, и я вышел изкабинета с таким настроением, что хоть сейчас готов был вешаться. Следом занами вышли все остальные. Когда подошел Горохов, мы уже стояли в конце коридораи курили.

Полковник тронул меня за плечо и тихо позвал:

— Никита!

Я обернулся. Он меня никогда так не называл.

— Вообще-то я ваш должник. И твой в первуюочередь, — негромко сказал Горохов, — поэтому ты пока в меланхолию невпадай. Мы за тебя еще поборемся. А про Решко ты напрасно молчал. Нужно былосказать хотя бы мне.

Конечно, он был прав. Мы поступили глупо. Хорошо еще, чтовместе с Решко не убрали и кого-то из наших ребят.

— Через два дня у вас свидание со Счастливчиком, —по-прежнему тихо напомнил Горохов, — не забудьте, ребята.

С этими словами он отошел от нас.

— Мировой мужик, — сказал Маслаков.

— Ага, — подтвердил Хонинов.

Откуда нам было знать, что в это самое время один изсидевших с нами в комнате офицеров уже звонил какому-то Виталию Николаевичу.

— Это я, — сказал он, — они все рассказали.

— Что именно?

— Про Решко. Это они следили за ним.

— Я так и думал. Эти ребята просто неуправляемы.

— Да, — согласился звонивший, — онинеуправляемы, — повторил он.

— В таком случае решите их вопрос раз инавсегда, — нервно предложил Виталий Николаевич и положил трубку.