Чисто семейное убийство - Елена Юрская Страница 28

— Но любой адвокат… — начал было Дмитрий Савельевич, еще не вполне понимая, каким образом кухонные интересы дочери мэра могли заинтересовать большой души спекулянта Сороса.

— Он тоже окажется твоим родственником. Или твоей жены. — Старков весело подмигнул, намекая на старую, почти забытую историю. — Ну? И что плохого? Не морочь мне голову. Об исполнении доложить.

— Слушаюсь, — уныло ответил Тошкин, понимая, что в этом кабинете он еще не скоро будет допущен до душевой кабинки.

Он вышел в коридор, вдохнул родной, пропитанный запахом вонючей половой тряпки воздух и твердо решил во что бы то ни стало избежать участия в этом деле. Для реализации плана открывались достаточно широкие перспективы — можно было сломать ногу, руку и пару ребер, для этого стоило только пойти на дискотеку «Мистик», где все мероприятия заканчивались обязательной дракой. Можно было тривиально простудиться — потерять голос и слух, но закаленный организм Тошкина не так-то легко было отравить вирусом. Хорошее дело похмелье, если усугубить, тянется долго, но грозит грядущей безработицей, во всяком случае по специальности… Вскрыть вены, выпрыгнуть со второго этажа или попасть под машину Тошкин себе позволить не мог. Не хотелось обременять коллег лишними нераскрытыми уголовными делами.

Оставалось самое простое: притвориться… Стыдно, конечно, но если для дела надо… Дмитрий Савельевич сладко зажмурился, представляя себе, как вся его новая большая семья станет ухаживать за приболевшим героем. Кроме Нади, конечно… Которая с пеной у рта усугубляет и так препротивнейшее положение Дмитрия Савельевича на муниципальной должности, расследуя дело об убийстве маляра.

Стоп! Квартира, Кривенцов, несчастные женщины… Неужели Федя? Неужели все-таки Федя? Эти нелепые поздравления по радио? Угроза? Предупреждение? Шантаж? Тошкин решительно двинулся в кабинет, чтобы все обдумать. И пока — в приватном порядке.

Способ обнаружения тени Федора был до обидного очевидным. Никакой дедукции, никакой индукции, никакой юридической подготовки не требовалось для того, чтобы просто узнать, кто заказал на радио «Класс» позавчерашнюю дразнилку. Для этого даже не стоило ехать через весь город, достаточно было лишь набрать номер…

На радио «Класс» звонили все. Каждую минуту, даже секунду их телефон вздрагивал от волнения, чтобы получить приятный голос, идиотскую историю или ответ на викторину. Пожалуй, мини-АТС это радио еще не обзавелось. От двухчасового кручения диска вспухли оба указательных и правый средний палец старшего следователя городской прокуратуры. Он обиженно засопел, надел плащ и отправился на охоту. На улице была уже совсем-совсем весна. Раньше она вызывала у Дмитрия Савельевича радостное томление духа и ощущение, что суета сует и есть смысл настоящей жизни. Теперь в своем новом семейном состоянии он чувствовал присущую людям среднего возраста усталость, сонливость, общую вялость, вызванную авитаминозом. Короткие юбки навевали мысли об изнасилованиях, высокие шпильки — о переломах щиколоток, расставшиеся с беретами головы — о менингитах с последующими маниакальными состояниями. До центра радиомоды Тошкин добрался скучнейшим, почти спящим троллейбусом и был очень разочарован, когда обнаружил, что по адресу Щорса, 10 располагается такое количество фирм и фирмочек, что список их мог бы украсить статистический отчет о развитии малого и среднего бизнеса в какой-нибудь небольшой стране — Швейцарии, например. Уверенно миновав комнату по продаже обуви, Тошкин задержался в аптечном киоске, нотариальной конторе, клубе авиамоделистов-любителей, магазине по продаже видеотехники, салоне секонд-хэнд, туристическом агентстве, в кабинете врача-ветеринара и наконец отворил дверь небольшого подсобного помещения в надежде немного там передохнуть.

— Вы попали на радио «Класс», — сообщил усталый женский голос, раздавшийся из несгораемого шкафа. — Мы принимаем заказы с десяти до одиннадцати, но можем пойти вам навстречу…

В кромешной тьме Тошкин принял женский голос за слуховую галлюцинацию и тотчас сделал дыхательную гимнастику по системе йогов. Но несгораемый шкаф не унимался:

— Давайте скоренько, у нас тут сейчас будет прямой эфир с представителем сексуальных меньшинств, который приехал из Зимбабве получить у нас высшее образование. Я ухожу!

— Можно включить свет? — спросил Тошкин, надеясь на сознательность говорящей.

— Позже. Мы потребляем столько энергии, что не в состоянии за нее платить. Режим строжайшей экономии. Ваша фамилия?

— Вы можете потерять гостя. Трудно искать черного человека в темной комнате, особенно если его там нет. Я из прокуратуры.

Под потолком вспыхнула лампочка, комната, которую Тошкин принял за подсобное помещение, осветилась тусклым равномерно желтым светом. Девушка, подававшая голос из большого то ли холодильника, то ли оружейного сейфа, приятно, но немного натянуто улыбалась.

— Моя фамилия Тошкин. Вот удостоверение. Будьте любезны, посмотрите по своему кондуиту…

— Не надо ругаться, — попросила приемщица, чуть краснея и наклоняя вперед голову с чудными сливовыми глазами.

— По журналу. Позавчера для Федора Кривенцова прозвучала песня. Это было в передаче «Наши поздравления». Мне нужны сведения о человеке, который эту песню заказал и оплатил. Пожалуйста.

Тошкин деликатно отвернулся — он же не налоговый инспектор — и скользнул взглядом по комнате, которая будоражила воображение всего города. Ничего особенного — два приличных стула, много аппаратуры, компакт-диски, выстроенные в алфавитном порядке и разбросанные по полу, электрический чайник, несколько пустых бутылок и разбитая кроватка, оставшаяся в наследство от времен общежития.

— Это Дина Соломина. Моя знакомая. Это она попросила. Срочно. Я и не оформляла через журнал. Для своих… — Девушка еще больше потупилась и начала разминать мочку собственного уха. — Вы знаете?

— Что? — насторожился Тошкин, опасаясь получить еще одну жертву сексуальной гигантомании Геночки. — Что? — повторил он очень настойчиво.

— Они так любили друг друга. Она и сейчас его ждет. Вы не подумайте плохого. А если надо, то я и через журнал проведу.

— Федора, Гену, Джейка, Яна, студента из Зимбабве? Кого она ждет?

— Сейчас? — испугалась девица. — Вы же сами все знаете! А что, это преступление?

Тошкин осторожно попятился. Спорить с женщинами, когда трава натужно пробивает мокрую землю, перелетные птицы забронировали обратные билеты, а общегородской гормональный фон зашкаливает? Тошкин сделал еще один шаг назад и с безопасного расстояния потребовал координаты Дины Соломиной. Домашний адрес и телефон приемщица отказалась давать наотрез — только под протокол и только через повестку. Но назвала номер школы, где Соломина преподавала русский язык и литературу. Для того чтобы разрушить стройную версию о кровной мести Федора Кривенцова и выбросить из головы эти глупости, Дмитрий Савельевич решил посетить общеобразовательный храм, тем более что в нем училась Аня — единственное, после Яши, светлое пятно его семейной жизни.