Прекрасная голубая смерть - Чарльз Финч Страница 28

Время от времени — недостаточно часто, чтобы назвать это привычкой, но и не настолько нечасто, чтобы назвать это редкостью — Ленокс, съев второй завтрак, возвращался к себе в спальню, переодевался в пижаму и засыпал на часок-другой. Отличный отдых, когда он уставал, или в холодный день, вроде сегодняшнего, когда постель была такой теплой. И хотя он считал это в какой-то мере проявлением лени и позволял себе вздремнуть только в качестве особого удовольствия, те дни, когда он решал себя побаловать, были ему очень по сердцу.

Проснувшись, он надел другой костюм — черный бархатный пиджак, серые брюки — и устроился читать в библиотеке, иногда справляясь с картами (читал он историю Персии) в ожидании, когда вернется Грэхем и они смогут обсудить привычки и поведение мисс Смит в обществе.

Когда Персия ему надоела, он вскрыл письма. Одно было от жены Эдмунда, переполненное новостями об их сыновьях, а другое — от его корреспондента в Париже. Прочел и перечел он только записку Барнарда. Написанная накануне, она гласила:

Дорогой Чарльз!

После нашего завтрака сегодня утром я очень расстроился, так как чувствовал, что был резок. Надеюсь, вы положитесь на Ярд, как полагаюсь я, и отстранитесь от этого дела, если только его завершение не окажется неудовлетворительным. Главное же, будем откровенны друг с другом.

Искренне ваш

Барнард.

Ну, это было нечестно. Барнард располагал секретами трех четвертей Лондона. Он славился своими секретами. Однако, по всей вероятности, он знал, что обращается к тому Леноксу, который поколеблется, прежде чем обмануть кого-то, и не питает охоты расследовать дело исподтишка — короче говоря, к Леноксу-джентльмену. Хотя сам Барнард ни малейших угрызений не испытывал, он знал, что дилетант-детектив их не избежит.

А потому Ленокс мрачно раскидывал умом над этим посланием и вновь его перечитывал, но наконец отложил в сторону, решив, что в сравнении интересы Пру Смит стоят выше понятий его воспитания.

После этого вывода у него остался только один вопрос: что понудило Барнарда написать ему. Еще одна подробность, которую необходимо хранить в памяти по мере того, как дело становится все запутаннее.

Под конец этой беседы с самим собой из коридора донеслись мягкие шаги, и в дверь постучали, а когда Ленокс откликнулся, приглашая стучащего войти, в комнату вошел Грэхем.

— Как вы, Грэхем?

— Прекрасно, сэр. Погода сегодня много приятнее, чем в последние дни.

— Значительно приятнее.

— Я собрал сведения, сэр, согласно вашему поручению.

— Да? Превосходно. Садитесь же.

Сам Ленокс уже сидел за своим столом, и Грэхем сел в кресло напротив.

— Что вы узнали? — спросил Ленокс.

— Прежде чем я изложу, что мне удалось узнать о жертве, сэр, могу ли я добавить еще одно сведение к тем, которые сообщил вам вчера?

— Конечно, конечно.

— Среди находившихся в доме один, видимо, никак не может быть ее убийцей — или, во всяком случае, не имел возможности совершить это убийство.

— Кто бы это? Не считая самой мисс Смит?

— Один из племянников, сэр. Юстес Брамуэлл.

— Почему же он вычеркнут из списка?

— Многочисленные составляющие штат прислуги, которые были откровенны со мной, независимо подтвердили, что он ни разу не сдвинулся с места. Он писал картину или кушал второй завтрак, но не покидал ни гостиной, ни столовой даже на одно краткое мгновение.

Ленокс вздохнул.

— Всякий раз, когда я слышу, Грэхем, что кто-то никак не может быть виновным, я начинаю склоняться к мысли, что обрел искомого преступника. Но, полагаю, в данном случае вы правы. Утром я беседовал с этим молодым человеком.

— Да, сэр?

— Дерзок, но слишком по натуре подловатый и мелочный для такого грандиозного поступка, как убийство.

— Мне продолжать, сэр?

— Разумеется.

— Утром я побывал на похоронах этой девушки, сэр.

— Да? Я было и сам подумал, но это было бы не вполне достойно: в конце-то концов, ее похороны не предлог, чтобы я мог вести расследование. Всему есть предел.

— Да, сэр, однако я, поскольку был с ней знаком, не нарушил равновесия.

— Бесспорно, Грэхем, бесспорно. Ничего иного я в виду не имел.

— Как бы то ни было, сэр, посещение половины слуг в доме мистера Барнарда, а затем — похорон помогло мне собрать много всяких сведений. Полное имя девушки, сэр, было Пруденс Смит, сэр, и родилась она в Лондоне. Пошла в услужение с шестнадцати лет, а в момент смерти ей было двадцать четыре года. В этом временном промежутке она три года служила у леди Хелены Эделайн, и четыре — у леди Грей, а последние три месяца работала в доме мистера Барнарда.

— Так-так.

— Все ее родные умерли, сэр, и наиболее тесные отношения в данный период ее связывали с Джеймсом, ее женихом, лакеем. Он из хорошей семьи, все его близкие в услужении, и он, кажется, искренне предается горю. Могу, кстати, добавить, что знаком с его отцом и не верю, что малого можно считать подозреваемым, сэр, хотя, конечно, не мне об этом судить.