Смерть берет тайм-аут - Эйлет Уолдман Страница 28

Но это были милые девочки, живые и дружелюбные, как их мама. Они всегда хорошо относились к Руби, приглашали ее играть, хотя она была на несколько лет младше. Даже приняли ее в свой «Клуб драгоценностей», [1]и Руби удачно влилась в их компанию.

Я зашла в дом и увидела Лили, сидевшую у зажженного камина, выложенного булыжником. Приветствие замерло в горле, когда я увидела, что напротив сидит Артур. Они очень некрасиво развелись — их развод больше обсуждался на развлекательных каналах, чем в зале суда. Кипя от ярости, Лили много раз рассказывала о своих некомпетентных адвокатах, которые не смогли обойти законы о собственности, позволявшие Артуру получить половину денег, которые она заработала, снимаясь в фильмах. Некоторое время Лили и Артур даже не разговаривали, и девочек возили из одного дома в другой помощники и водители.

— Привет, Джулиет, — поздоровался Артур.

— Привет, — отчеканила я.

— Рада видеть тебя, Джулиет, — сказала Лили. — Ты не хочешь уложить Руби в детской?

— Нет, положу ее на диван. Я ее скоро разбужу, иначе она всю ночь спать не будет.

— Эмбер через три минуты освободится, — она взглянула на часы. — И с удовольствием поможет тебе разбудить Руби.

Я опустила дочь на мягкий диван, укрытый пледом, она засопела и зарылась головой в подушку.

— Что произошло? — спросила Лили, не скрывая свое удивление при виде меня. Мы были подругами, и я тысячу раз приезжала к ней в гости, но всегда предупреждала. — Что-то не так? С Юпитером ничего не случилось?

— Нет, нет, все нормально, — ответила я, глядя на Артура.

— Я в курсе дела. Лили все рассказала, — сообщил Артур.

Я посмотрела на Лили, та кивнула. Что здесь творится? Почему бывший муж Лили так удобно устроился в ее гостиной, и почему она посвятила его в подробности дела Юпитера? Я сдержала любопытство и сказала:

— Дело не в Юпитере. Хотя имеет к нему отношение. Вассерман нашел некоторую информацию о состоянии банковских счетов Хло. За несколько месяцев до смерти она положила на счет сто тысяч долларов.

Не могу сказать наверняка, но мне показалось, что Лили многозначительно посмотрела на Артура.

— Это большая сумма, — спокойно произнес тот.

— Перевод был сделан с анонимных оффшорных счетов, — продолжала я.

— У них есть какие-нибудь соображения? — спросила Лили.

— Пока нет, — я помолчала. — Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Конечно, нет, — быстро ответила она. — Думаю, это связано с ЦКЕ. Не удивлюсь, если у них есть секретные счета по всему миру. Это все большая афера. Я уверена, что у Полариса сотни миллионов долларов.

— Для них сто тысяч — это пустяк, — согласился Артур. — Наверное, это карманные деньги Хло.

Почему они оба так стараются убедить меня, что деньги тут ни при чем? Что им известно? Я посмотрела на Лили, стараясь понять, что происходит за этими чистыми голубыми глазами. Но она блестящая актриса, и я увидела лишь мягкое безразличие.

— Думаю, Вассерман выяснит, были это единичные поступления, или Хло регулярно получала большие суммы с этих счетов, — сказала я и попробовала надавить на нее: — Ты уверена, что ничего не знаешь об этом?

— Естественно, нет, — твердо ответила Лили.

— Как в остальном продвигается расследование? — поинтересовался Артур.

У меня сложилось четкое впечатление, что он хочет сменить тему.

— Двигается потихоньку. Мы разговаривали с Юпитером и один раз встречались с его отцом.

— Откуда вы знаете, какие улики должны предоставить, чтобы отменили сметную казнь? — спросил он.

— Вопрос не в том, что нужно найти нечто особенное. Мы просто собираем информацию, чтобы представить присяжным портрет человека, которого можно пожалеть и понять. Мы хотим, чтобы они побольше узнали о Юпитере, так им будет тяжелее убить его. Нужно, чтобы все присяжные думали, что на месте Юпитера мог оказаться их сын, приняли во внимание его трудное детство и личную трагедию.

Последние слова я произнесла очень тихо. Вспомнила об отце Юпитера, который хотел, чтобы того казнили.

— Что? — спросила Лили. Я быстро подняла голову. — Что такое?

— Ничего, ничего… Я просто подумала кое о чем… Ничего…

Она наклонилась вперед и положила локти на колени. Огонь от камина отразился на ее коротких светлых волосах, и они засияли.

— Ты о Поларисе?

— По правде говоря, я не могу обсуждать с вами подробности, — произнесла я. — Так как я работаю на Вассермана, я тоже обязана сохранять конфиденциальность.

— Но ведь ты говоришь о Поларисе, да? Он не станет тебе помогать.

Она говорила безжизненным голосом, и только на шее подергивалась жилка.

— Это не совсем так, — возразила я. — Он беседовал с нами, но не решил, как отнестись к смертной казни.

Подруга покачала головой.

— Приближенный к Богу. — Она с раздражением отчеканила каждое слово.

— Это имеет значение? — спросил Артур.

Я кивнула:

— Имеет значение заявление потерпевшей стороны. Оно важно для обвинения — иногда прокурор не требует смертной казни, если родственники настаивают. И естественно, это заявление производит впечатление на присяжных. Я не знаю, какое решение примет Поларис. Его помощники по делам Церкви не хотят, чтобы решение пошло вразрез с их позицией осуждения смертной казни. По крайней мере, один из них не хочет.

Лили закрыла лицо руками, Артур обошел ее стул, остановился за спиной и опустил ладони ей на плечи. Она на мгновение коснулась его руки щекой и подняла на него глаза.

— Спасибо, — произнесла она тихо и нежно.

Он сжал ее плечи. Я почувствовала себя неловко оттого, что являюсь свидетельницей интимной сцены, и стала пристально рассматривать пляшущие огоньки в камине.

В это время в гостиную вошла девушка, одетая в брюки цвета хаки и рубашку. Такова униформа работников в доме Лили. А не черные синтетические платья и накрахмаленные фартуке.

— Лили, можно сказать Эмбер, что ее перерыв закончился? — спросила она.

— Конечно, — ответил Артур. — Попросите ее спуститься и попрощаться с отцом.

Он еще раз сжал плечи Лили и вернулся на место. Взял с соседнего стула замшевую куртку и набросил ее.

— Ты уходишь? — спросила Лили.

— Я обещал маме сходить с ней вечером в кино, — сказал он извиняющимся тоном. — Ты хочешь, чтобы я все отменил и поужинал с тобой и девочками?

— Нет, нет. Не надо. Я попрошу Фоуби и Стефани покормить их и уложить спать. Хочу принять ванну с массажем и в восемь часов лечь. Увидимся в субботу, когда я привезу их.