Любовь к камням - Тобиас Хилл Страница 28

Письма Мухаммеда Георгу находятся в восточном зале Британской библиотеки. Они до сих пор хранятся в почтовом мешке набоба. Сшит мешок из розового шелка. Завязан шнуром из золотой парчи.

На портретах — их много — Мухаммед неизменно выглядит довольным, снисходительным. То ли улыбающимся, то ли нет. Это выражение лица боксера, позирующего перед фотокамерой. Мягким при всей своей чувственности, при всех слабостях Мухаммед не был. В политике и войне жестокостью он не уступал англичанам, которые поддерживали его. Иначе бы ему не уцелеть. Однажды Мухаммед велел обезглавить врага, привязать отрубленную голову к боевому верблюду, протащить по земле вокруг своего города четыре раза и отправить в ящике ко двору властителя Британской империи. В мастерских своих художников он принц Назим. Подлинный Мухаммед Али.

Умер Мухаммед в старости, бессилии, но в королевских одеждах. Больше ему ничего не было нужно. К тому времени он уже отослал камни «Братьев». Небольшой подарок одного короля другому, равному от равного. Шкатулку драгоценных камней, отправленную с четырьмя послами на судне Ост-Индской компании «Валентайн».

Подарки Мухаммеда были до того великолепными, что когда попали в Букингемский дворец, король империи чуть было не почувствовал себя оскорбленным. Королеве же они понравились, и она носила их до конца жизни. Камни озаряли ее изящные, широкие черты лица, наследие предков-мулатов. От бескорыстного дружеского жеста Мухаммеда она получила больше, чем когда-либо набоб. В его шелке были алмазы величиной с абрикосовую косточку, нити речного жемчуга и три древних баласа — в высшей степени впечатляющих альмандиновых рубинов шестой воды, равных друг другу по весу.

Камни «Трех братьев» вернулись к европейским правителям. После смерти Шарлотты дары Мухаммеда перешли к ее дочери, Марии Луизе Виктории Саксе-Кобург-Гота. Впоследствии Мария Луиза оставила их своей дочери. Родилась та в 1819 году, звали ее Виктория-Александрина Вельф. Мать называла ее Дриной, что ей не нравилось. Уже в детстве она подписывалась «Виктория».

Ростом королева Виктория не достигала пяти футов. Глаза у нее были выпуклыми, рыбьими, ярко-синими. Они взирали на мир с каким-то каменным выражением. Погружаясь в раздумья, Виктория имела привычку широко разевать рот, будто карп.

Верхняя губа ее была слегка деформирована. Голос звучал на удивление красиво, как звон колокольчика. Характер был твердым, открытым. Она всегда добивалась того, чего хотела.

Существует ее миниатюрный портрет кисти Планта, запечатлевший ее в восьмилетнем возрасте, где она сама миниатюрность. Фарфоровая куколка с брошью на атласном платье. Отображение маленького в маленьком. Росла она без уверенности, что получит какую-то власть. На трон Англии претендовали многие. Прошли годы, прежде чем люди стали видеть в Виктории будущую королеву.

Детство она провела в комнатах с осыпающейся позолотой, в затхлом благополучии Кенсингтонского дворца. Это все равно что оказаться заключенной внутри свадебного торта. Выросла Виктория Вельф скрупулезно честной, но, кроме того, была алчной. До такой степени, как бывают только внезапно разбогатевшие бедняки.

Она жила в столице самой большой империи, какую только знал мир. В городе несравненного богатства. Бедность в то время отличалась от средневековой лишь налетом угольной пыли. Средняя продолжительность жизни рабочих составляла двадцать два года. Люди помнят Викторию Вельф как любимую королеву, но ее ненавидели так же, как и всех правителей. До смерти принца Альберта и ухода Виктории из общественной жизни в 1861 году на нее было совершено три покушения. Последним из покушавшихся был Джон Бин, горбатый мальчик, прицелившийся из пистолета в королевский экипаж на аллее Сент-Джеймсского парка. После его бегства были арестованы и собраны в одно место все горбатые Лондона. Викторианской Англии были присущи чрезмерные богатство и жестокость.

Ост-Индская компания и те, кто ей подражал, подносили Виктории драгоценности, словно головы побежденных. Из Индии «Армия стяжателей» привезла ей Кох-и-Нур и рубин Тимура — камни, которые Аурангзеб некогда показывал торговцу Жан-Батисту Тавернье. С Цейлона она получила кошачий глаз «Кэнди», весящий триста тринадцать каратов и остающийся крупнейшим на свете камнем этого рода. Из Австралии Виктории прислали «Большой Южный Крест» — причудливо сросшуюся массу из девяти жемчужин; а из Океании черные опалы, которые она раздавала родственницам и приятельницам, словно конфеты.

Виктория любила камни, особенно рубины. Она всегда получала то, что любила. Свадебный подарок Альберта представлял собой набор опалов и алмазов по ее собственному замыслу. К 1855 году она носила на каждом толстом пальце столько колец, что едва могла держать нож и вилку. За свою жизнь она истратила на покупку драгоценных камней только у Гаррарда сто пятьдесят восемь тысяч восемьсот восемьдесят семь фунтов.

Виктория была маленькой женщиной с холодными глазами и прелестным голосом. Холодной, прелестной женщиной. Как личность она мне не интересна. Привлекает меня в ней то, что она восстановила «Трех братьев». Хотелось бы знать как. Через триста лет после того, как Мария Кровавая и Елизавета носили аграф на груди, Виктория последовала их примеру. Рубины она унаследовала. Жемчужины получила вместе с троном, и те что вправлены в корону сейчас, не похожи на серьги королевы Елизаветы ни по окраске, ни по качеству. Эти дороги сошлись вновь. Остается идти по следам только одного камня — бриллианта.

Следов почти нет. Мне почти нечего рассказывать. Потерянный Селедочным Королем алмаз был найден королевой Англии, но путь, которым он следовал, невидим, как опущенный в воду бриллиант. Долгое время, когда начинала искать «Братьев», я думала, что старый алмаз сгорел на севере Голландии или треснул и был разделен на безвестные камни. Я потратила пять лет на поиски единственного упоминания о нем в выцветших изящных каракулях помощника ювелира.

Теперь я не задаюсь вопросом, уцелел ли бриллиант. И где приобрела этот камень Виктория, хотя знать это было бы интересно и, может быть, полезно. Иногда я подумываю: не Ост-Индская ли компания поднесла ей его, словно голову на блюде, или то была еще одна фамильная вещь, как рубины ее бабушки?

Я проследила путь этой драгоценности в течение четырехсот сорока лет по двум континентам. Этого мало. Это ничего не дает, так как последней владелицей «Трех братьев», которую я могу разыскать, является Виктория Вельф. После нее аграф никто ни разу не видел. Я задаюсь не вопросом, кто преподнес «Братьев» королеве Виктории, а кто их у нее украл.

В 1842 году была опубликована автобиография Джорджа Фокса — описание его карьеры торговца и ювелира. Джордж провел жизнь, работая на королевских ювелиров Ранделла и Бриджа. Ранделл был самым преуспевающим ювелиром своей эпохи, но в то десятилетие, когда Виктория взошла на трон, это время уже миновало. Дела мастерской на Лудгейт-Хилл в тени собора Святого Павла с каждым месяцем шли все хуже. Она закрылась в тот год, когда Фокс написал свою книгу.

Рассказ Фокса представляет собой образчик викторианской уличной литературы эксцентрично написанный, несколько скандальный, лавирующий между пунктуальной фактической точностью в том, что касается камней, и определенной поэтической вольностью, когда речь заходит о людях. Оригинал переплетен в зеленую кожу, с крапчатыми, под мрамор, форзацами. От него пахнет дегтем.