Перстень на пальце - Валерий Пушной Страница 28

Выслушав женщину до конца, Корозов достал из кармана телефон и набрал номер Акламина. Исай в это время направился с охранниками осмотреть все вокруг автосалона. Вдруг что-то попадет на глаза? Сейчас важна любая зацепка. Правда, в темноте и даже при свете фонарей не очень разгуляешься, но все-таки, чем черт не шутит. Глеб, наконец, услышал голос Аристарха. Коротко выложил главное. Тот в ответ устало проговорил:

— Жди! Скоро буду!

Ждать пришлось недолго. Глеб немало удивился, что оперативники так быстро появились. Как будто были где-то поблизости. Полицейское авто, осветив фарами задний двор, резко затормозило перед машиной Корозова. Наружу вымахнула группа с оружием в руках. За их спинами Глеб неожиданно для себя заметил Рушкина. Как такое может быть? Лев нарисовался из машины полицейских. У Корозова потемнело в глазах от негодования. Но, готовый ринуться на Рушкина, он вдруг услышал, как тот завопил:

— Это они! Держите их!

Моментально полицейские наставили автоматы на Глеба и его людей, жестко приказали лечь на асфальт. Корозова прижали животом к машине, прокричав в самое ухо:

— Руки на кузов!

Обшарили Глеба и охранников, выдернули пистолеты у парней из-за поясов. Охранники попытались объясниться, но получили тычки по телу и умолкли. Полицейские работали быстро и оперативно, профессионально. Рушкин в это время за их спинами исходил злостью:

— Твари! Конец вам, твари!

Поначалу Глеб оторопел от происходящего, пока не сообразил, что это не оперативники Акламина. Вероятно, этих полицейских привел Рушкин. На самом деле так и было. Когда Лев покинул помещение, его внезапно обожгла мысль, что это побоище запросто могут списать на него. Самый простой вариант для полиции. Он один уцелел из всей компании. Докажи теперь, что ты пострадавший, что точно так же мог быть отправлен к праотцам, что только благодаря ужасной выходке Ольги остался живым. Случаю угодно было, чтобы напавшие приняли его за труп. А ведь могли пальнуть в него для верности. Не пальнули. Очевидно, спасло то, что сверху на него рухнуло простреленное тело его охранника, и чужая горячая кровь облила. От страха его ноги отказывались идти. А он хотел, чтобы они бежали, бежали, как можно дальше отсюда. Бежать, бежать. А что потом? Затеряться, смыться? Но если он сейчас исчезнет, то завтра на него повесят всех собак и объявят в розыск. И уже ничем не отмоешься. Тогда крышка. Нет, бежать нельзя. Нужно умно выбираться из этих обстоятельств, если уж бог его одного уберег от смерти. Свидетелей никаких не осталось, его слова теперь единственное подтверждение произошедшему. Что он скажет так и запишут. Получается, что бежать сейчас он должен в полицию. Обратиться за помощью, дать свою версию событиям. Об одном он сожалел, что впопыхах, придя в себя, не проверил, не остался ли, кто-нибудь в живых? В тот момент ему было не до этого. Голова не соображала, в извилинах мозга плавал страх и желание спастись. Впрочем, маловероятно, чтобы кто-то остался в живых. При выходе из помещения увидел мертвое тело девушки, которую подрядил стать подружкой невесты при регистрации брака. Подумалось, не пощадили ее. Лев почему-то сразу решил, что напал Корозов. Кому ж еще? Выследил. И как только смог, как успел? Это не укладывалось в голове. Ведь все было сделано идеально. Однако все-таки ошибка была допущена. Корозова надо было убрать, щадить не стоило. Кто бы сомневался, что он предпримет решительные действия? И вот результат недомыслия налицо. Недооценил.

Ноги в коленях дрожали. Но Рушкин все дальше уходил от автосалона, шел, шел и шел, не замечая дороги, пока неожиданно для себя вдруг не наткнулся на улице на полицейский автомобиль с нарядом полиции. Замер, ошарашенный. Словно все для него. Решительно шагнул к машине. И закрутилась карусель. Его посадили в машину и помчались к автосалону. А когда вслед за полицейскими он вывалился из автомобиля и увидел Корозова, все сразу как будто приобрело правильную направленность. Он захлебнулся от радостной злости. В свете фар увидел глаза Глеба и хорошо понял его. Но сейчас он был для Глеба недосягаем, он был под охраной полиции. А когда Корозова прижали к кузову автомобиля и обшарили его карманы, Рушкин подступил ближе и, затоптавшись за спинами полицейских, улыбаясь во все лицо, со злорадством выпалил:

— Что, черт рогатый, думал, управы на тебя нет? Ты мне за каждого моего парня кровью харкать будешь!

Оторвав правую щеку от кузова автомобиля, Глеб поднял лицо, напружинился, выдохнул:

— Я спрошу с тебя за Ольгу! Ты, щенок, за все ответишь! Заставлю искать тебя пятый угол!

Стоявший сзади полицейский сделал резкий шаг вперед и ударил Корозова между лопатками:

— Замри!

Заскрипев зубами, Глеб сдержался, щеки пошли жаром, буркнул:

— Не тронь!

Громко ругнувшись полицейский грубо надавил на его голову, прижимая к металлу кузова:

— Не нравится? Потерпишь! Теперь не твой праздник! Отгулял! Пора попариться на нарах!

Подпрыгивая, точно ступал голыми ступнями на раскаленные угли, Рушкин закрутился возле полицейского:

— Отдай его мне! Я его разделаю под орех! За моих парней его следует отправить в ад на вечное поселение!

Решительно отодвинув Льва, полицейский предупредил:

— Не лезь, а то и тебя поставлю рядом с ним! Сильно суетишься, я смотрю!

Лицо Рушкина стало серым. Кровь ударила в голову, не переборщить бы. А то и впрямь загребут заодно, потом доказывай, что не крайний. И все-таки отважился возразить, доказывая свою правоту:

— Как не суетиться? Моих лучших парней положили! Ты понимаешь, почти моих братьев!

Терпение Корозова было на пределе, он глубоко дышал, мышцы натянулись, тугим упругим голосом сказал полицейскому:

— Повяжи этого подонка! Из-за него все произошло. На других свалить решил!

Окинув глазами людей Корозова, распластанных на асфальте, полицейский с издевкой отозвался:

— А твои все святые. Карманы стволами набиты.

Переступив с ноги на ногу, чувствуя, как неудобно ему стоять в такой позе и басом произнес:

— Это моя охрана. На оружие у всех имеются разрешения. Проверь, здесь нет убийц!

— Кому надо проверят! — парировал полицейский.

С неудовольствием Рушкин увидел женщину из ЗАГСа. Она была жива. Это был неприятный сюрприз для него. Нежелательный свидетель всей его затее. Плохо, что ее не пристрелили вместе со всеми. Она стояла чуть в стороне от Корозова, прижимая руки к груди, ни живая, ни мертвая, бледная, как полотно, что было заметно даже в рассеянном свете фар. Все, что сейчас происходило с нею, было за пределами ее воображения. Она избегала смотреть в глаза кому бы то ни было. Но все же взгляд Льва достал ее. От этого взгляда у нее душа ушла в пятки, и она поняла, что должна проглотить язык. Рушкин не знал, что она уже все рассказала Корозову. А ее мозг пронзило, что следует как-то суметь выпутаться из этой неприятности. То, что на месте преступления полиция застукала Корозова, это было невероятным везением для Рушкина. Свою задачу сейчас Лев видел в том, чтобы как можно больше взвалить вины на него, стереть в порошок за собственные неудачи и проблемы. Чтобы тот увяз по уши, по ноздри. По испугу женщины из ЗАГСа сообразил, что она ничего лишнего не сболтнет. Лев чувствовал себя сейчас в таких обстоятельствах, когда надо биться до последнего патрона, доказывая свою правоту. Полицейские, найдя в карманах охранников разрешения на оружие, позволили всем подняться. Глеб оторвался от кузова авто, выпрямился. Хотел шагнуть к двери машины, но полицейский остановил: