Последний Катон - Матильда Асенси Страница 27

— Интересно… — заметил Глаузер-Рёйст, внимательно слушавший рассказ Фарага. — Имя Цезаря, великого врага Катона, со временем стало титулом римских императоров, цезарей, так же, как имя Катона превратилось в титул архимандритов братства — Катонов.

— Действительно интересно, — согласилась я.

— Катон Утический стал образцом свободолюбия, — продолжал Фараг, — так что Сенека, например, говорит: «Ни Катон не жил, когда умерла свобода, ни свободы не было после смерти Катона» ^[13], а Валерий Максим вопрошает: «Что будет со свободой без Катона?» ^[14]

— То есть имя Катона стало синонимом честности и свободы, как имя Цезаря — синонимом безграничной власти? — уточнила я.

— Именно, — ответил профессор, и мы одновременно и одинаковым жестом поправили очки на переносицах.

— Это… действительно очень странно, — согласился Глаузер-Рёйст, по очереди глядя то на него, то на меня.

— Мы находим интересные фрагменты в этой невероятной головоломке, — заметила я, чтобы нарушить затянувшееся молчание. — Самое замечательное — то, что мне удалось вычитать в летописи Катона V.

— Что же? — заинтригованно спросил Фараг.

— Катоны писали летопись в монастыре Святой Екатерины на Синае!

— Серьезно?

Я решительно кивнула.

— В общем-то я подозревала об этом, потому что такой кодекс, как кодекс Иясуса, не могли сделать где-нибудь вне монастыря или какой-нибудь крупной константинопольской библиотеки. Велень нужно разрезать и проколоть в ней крошечные отверстия, отмечающие начало и конец текста на странице; надо ее разлиновать (линии процарапывались шильцем), чтобы строчки были ровными, надо начертить инициалы каждого абзаца или нарисовать миниатюру… В общем, это кропотливая работа, для которой нужны опытные руки. И не нужно забывать, что дипломы нужно еще переплести. Катоны явно пользовались услугами какой-то специальной мастерской, а поскольку содержание летописи считалось секретным, это мог быть только самый удаленный от мира монастырь.

— Но монастырей, которые могли бы сделать эту работу, сотни! — возразил Фараг.

— Да, это правда, но монастырь Святой Екатерины был воздвигнут по воле святой Елены, императрицы, нашедшей Крест Господень, и не забывай, что именно там вы нашли кодекс. Логично предположить, что кодекс хранился в монастыре и либо Катоны приезжали туда, чтобы написать свою летопись, либо кодекс отсылали им, а потом они возвращали его в монастырь. Это объясняет то, что о нем потом забыли. Может быть, ставрофилахи уже не пишут летописей или случилось что-то, что им помешало это сделать. Так или иначе, Катон V пишет, что его путешествие в монастырь Святой Екатерины было сложным и опасным, но, будучи в таком возрасте, он не мог больше откладывать этот момент.

— Насколько я понимаю, отношения между братством и монастырем должны были быть очень тесными, — вставил Фараг. — Наверное, мы никогда не узнаем, насколько тесными.

— Что еще мы знаем?

— Ну… — Я перелистала свои быстрые заметки, сделанные наспех из толстых отчетов, которые мне предоставляли мои помощники. — Еще много не переведено, но можно сказать, что большинство Катонов заполняют своей летописью только несколько строчек, другие исписывают страницу или диплом, некоторые — еще больше: два или три диплома, но таких меньше всего. Однако все они без исключения едут в монастырь Святой Екатерины в 5–10 последних лет своей жизни, и если забывают или не могут упомянуть о чем-нибудь важном, в начале своей летописи об этом повествует следующий Катон.

— Нам известно, сколько всего было Катонов?

— С точностью сказать я не могу, капитан. Отдел информатики еще не восстановил полный текст рукописи, но до завоевания Иерусалима персидским царем Хосроем II в 614 году было тридцать шесть Катонов.

— Тридцать шесть Катонов! — восхитился капитан. — И что случилось в братстве за это время?

— Да, похоже, ничего особенного! Его главной проблемой были латинские паломники, которые тысячами приезжали в памятные даты. Им пришлось организовать рядом с Животворящим Древом нечто вроде преторианской гвардии ставрофилахов, потому что, кроме прочих непотребств, многие паломники, склонившись для поцелуя, выдирали из Креста зубами щепки, чтобы увезти их с собой как реликвию. Около 570 года, во время правления Катона XXX, разразился громкий скандал. Группа подкупленных ставрофилахов организовала похищение реликвии. Это были бывшие паломники, которые вступили в братство за год до этих событий и которых никто никогда бы не заподозрил, если бы их не поймали на горячем. Тогда снова начались старые споры о принятии новых членов. Судя по всему, туда набивалась всякая латинская шваль, готовая урвать кусок и удрать. Но даже в этом случае и в последовавшие за ним годы ничего предпринято не было. Иерусалимский, Александрийский и Константинопольский Патриархи оказывали большое давление, чтобы предотвратить возможные изменения, поскольку миссия охраны порядка, выполняемая ставрофилахами, высоко ценилась, и они не хотели, чтобы братство стало подобием закрытого клуба с ограниченным доступом.

— А вы, капитан? — вдруг с интересом спросил Фараг. — Вы нашли дополнительную информацию о ставрофилахах, которую собирались искать?

В последние дни мы видели, как он лихорадочно работает за компьютером, распечатывает страницу за страницей и раз за разом их перечитывает. Я ждала, что он в любую минуту сообщит нам о какой-нибудь интересной находке, но дни шли, и Кремень опять был самим собой: невозмутимым и молчаливым Кремнем.

— Я действительно искал, но абсолютно ничего не нашел. — Казалось, он погрузился в глубокие раздумья. — Ну… это не совсем верно. Я нашел одно упоминание, но оно так незначительно, что я не думал, что о нем стоит и говорить.

— Капитан, прошу вас! — возразила я в справедливом негодовании.

— Ну хорошо, слушайте… — начал он и потянул за края пиджака, одергивая его. — Это упоминание я нашел в любопытной рукописи галисийской монахини.

— В «Путешествии» Эгерии? — язвительно перебила я. — Я уже говорила вам об этой книге, когда мы разыскивали данные о монастыре Святой Екатерины на Синае.

Капитан кивнул.

— Именно, в «Путешествии» Эгерии, написанном между Пасхой 381-го и Пасхой 384 года. Ну вот, в главе, где она описывает литургию в Пасхальную пятницу в Иерусалиме, она утверждает, что ставрофилахи отвечали за охрану реликвии и следили за приближающимися к ней верующими. Испанская монахиня видела их собственными глазами.

— Значит, все подтверждается! — радостно провозгласил Фараг. — Ставрофилахи существовали! Кодекс Иясуса говорит правду.

— Значит, за работу, — грубо пробурчал Глаузер-Рёйст. — Государственный секретарь очень недоволен отсутствием результатов.