Слезы Макиавелли - Рафаэль Кардетти Страница 27

Но со временем от всевозможных излишеств ее стройное и сильное тело отяжелело. Она была уже не так привлекательна, и любовники появлялись все реже. Скрепя сердце Беатриче уступила наконец домогательствам Сандро Треви, бакалейщика средних лет, чье изрытое оспой лицо до сих пор оставляло ее равнодушной.

Через три года набивших оскомину ласк и притворной страсти она променяла безобидного Сандро Треви на нагловатого молодого кузнеца, крепко сбитого и неутомимого в деле. Малый соблазнил ее, сказав, что его душа опутана цепями, которые мог выковать лишь Амур. Очарованная столь тонкой метафорой, она отдалась ему немедленно и в тот же вечер бросила Треви.

С этим поэтом металла ее зрелое сердце обрело свежесть тех далеких лет, когда ее тело еще не утратило упругость и гибкость. Их влечение друг к другу было так велико, что ни холод, ни дождь не могли помешать ежедневным встречам.

Три дня в неделю по вечерам кузнец стучал в дверь богатого дома Беатриче. Все происходило быстро и молча. Как только служанка Мария открывала ему дверь, он поднимался на второй этаж и исправно делал свое дело. Не будучи склонным к баловству и невинным шуткам, он сразу же уходил, не произнеся ни единого лишнего слова. Беатриче принимала такое отсутствие красноречия за сдержанность и кусала губы, чтобы не кричать от удовольствия на всю округу.

В остальные дни недели она выходила из дома, скрывая лицо под капюшоном, и, приняв все меры предосторожности, пробиралась вдоль стен домов в логово своего любовника. Разумеется, для соседок в их похождениях было не больше таинственного, чем в рецепте поленты. Все об этом знали, но никто не решился вселить малейшее подозрение в сердце обманутого мужа.

Согласно неписаному закону, только те жены, которые нерушимо хранили супружескую верность, могли бросить камень в прелюбодейку. И потому рогоносцы пребывали в счастливом неведении.

Как только Беатриче входила в кузницу, ее юный Прометей бросал работу и заключал ее в объятия, его мускулистое тело блестело от пота и было жарким, как только что испеченный хлеб. Через двадцать минут он снова брался за работу, а она, пресыщенная, возвращалась домой. По воскресеньям, повинуясь долгу и поскольку ее бесхитростная и наивная набожность побуждала ее посвятить целый день искуплению грехов, она была готова великодушно осчастливить своей пылкостью законного супруга. Но, утомленный неделей усердной работы, он редко этим пользовался.

Так незаметно пролетели два с половиной месяца. Мелкие повседневные невзгоды едва скользили по ее сознанию, как капли воска по свече. Опьяненная чувственной полнотой, она вновь ощущала себя красивой и желанной.

Но волею судеб ей пришлось столкнуться с трагической реальностью бытия. Однажды утром, когда она покупала овощи на рынке, ее охватило внезапное желание, и она решила пойти к любовнику в неурочное время. Войдя к себе на кухню, чтобы оставить покупки, она увидела, что он лежит на столе. На нем восседала Мария и громко стонала.

И тут Беатриче поняла, что юноша посещал их дом не один, а два раза в день. По утрам он забавлялся с ее служанкой. Нимало не восхищенная выносливостью кузнеца, она безумно патетическим жестом швырнула ему в лицо салат, выдрала у служанки несколько клоков волос и убежала рыдать от стыда в свою спальню.

Наверняка она уже давно была посмешищем всех кумушек квартала. Пусть они и не питали ни малейших иллюзий по поводу верности своих дружков, но хотя бы выбирали любовников, которые изменяли им только с женщинами их круга.

После трех дней слез и воздержания Беатриче с удивлением обнаружила, что уже сожалеет о скромной привязанности Сандро Треви, пусть и лишенной романтических чувств и страстей. К тому же торговец пряностями ежедневно удовлетворял ее любовный пыл и не обманывал ее при всяком удобном случае, даже если его постоянство объяснялось скорее недостатком возможностей, чем высокой нравственностью.

Уверенная, что с помощью своих прелестей без труда соблазнит старого холостяка, она не позаботилась составить какой-либо план, чтобы вновь завоевать его сердце. И только нежелание унижаться перед ним удерживало ее от того, чтобы сейчас же броситься в его лавку. Однако мысль о том, что она делила мужчину со служанкой, заставила ее забыть о гордости.

Она тщательно причесалась, напудрилась и нарумянилась, постаралась повыше приподнять грудь, после чего вышла из дома, походя бросив на служанку надменный взор. Через три минуты она была уже возле лавки. Увидев, что дверь закрыта, она обогнула лавку и вошла через черный ход. Голоском слишком нежным, чтобы быть искренним, она окликнула бакалейщика. Но напрасно она добавляла ласковые слова к имени своего прежнего любовника — он так и не откликнулся. Оскорбленная таким обращением, она вошла внутрь лавки.

Вид трупа вызвал у нее странный нервный припадок. Охваченная ужасом, она не могла кричать — ее стал бить озноб. Озноб прекратился только через несколько часов после того, как она предупредила стражу о своей жуткой находке.

Корбинелли возился с трупом, пытаясь собрать беспорядочно разбросанные по полу куски. На месте оставался только торс торговца, подвешенный при помощи пропущенной под мышки веревки. Острие пики, на которую был посажен несчастный, выходило наружу в верхней части груди.

Руки и ноги были отрезаны на уровне суставов и раскиданы по комнате. Одну кисть, словно издеваясь, спрятали в чулан, а детородный орган торговца лежал на полке рядом с банками, полными сухих растений.

Голова Треви свесилась набок. Длинная прядь волос, намокших от крови, вытекшей из пустых глазниц, отчасти скрывала то, что сотворил убийца. Не обращая внимания на обильно забрызганные кровью стены, Деограциас рассеянно следил за происходящим, с интересом наблюдая за большой зеленой мухой, которая карабкалась по окровавленной ступне, брошенной в углу.

Корбинелли, занятый осмотром руки, отсеченной на уровне локтя, вышел навстречу гонфалоньеру, когда тот переступил порог лавки. Увидев, что главу города передернуло от отвращения, врач понял свою оплошность и тут же положил свой ужасный трофей рядом с другими частями тела Сандро Треви. Содерини ощутил мгновенный приступ тошноты, но постарался скрыть свое состояние.

— В последнее время, Джироламо, мы что-то слишком часто видимся, — произнес он устало. — Я все думаю: когда это наконец кончится?

— Этот труп еще ужаснее, чем оба предыдущих, Эччеленца. Нужно иметь крепкий желудок, чтобы не стошнило.

Содерини не заметил иронии и продолжал:

— Кто на этот раз?

— Сандро Треви. Он торговец пряностями. Кроме этой лавчонки, у него ничего нет. Во всяком случае, его бакалейная торговля не процветала.

— А кто его нашел?

— Беатриче Неретти, жена аптекаря с Виа делла Торре. Ее, бедняжку, до сих пор трясет…

— Что она здесь делала?

— Говорит, пришла купить пряностей, чтобы приготовить притирание. Увидев, что дверь закрыта, она прошла через черный ход и нашла его в таком состоянии. Она ничего не трогала.