Убийство в Балларатском поезде - Керри Гринвуд Страница 27

– Отлично. Пошли, дорогуша. Пока, Джек!

Человек в усеянной жирными пятнами одежде оторвал взгляд от сковородки с жарившейся на ней картошкой и улыбнулся.

– А вот и первая. Другие две работают только с косоглазыми. Привет, Алиса. Вот прихватила с собой подружку сегодня. Не видела ты часом эту девчонку?

– Привет, Клара, – ответила толстуха в темно-красном атласном платье, настороженно разглядывая Фрину. – Нет, такой я не видела, эта не из моих.

Апатичная девица, одетая лишь в заляпанную шелковую сорочку, покосилась на хозяйку.

– Джентльмен в четвертом номере отдал Богу душу, – сообщила она равнодушно. – Нужно позвать парней да выволочь его. Мне сразу его дыхание не понравилось: весь посинел и отдувался как кит. Привет, Клара! Что ты делаешь в этой обители порока?

– Привет, Сильвия! Вот, одну девчонку разыскиваю.

Сильвия смахнула с лица обесцвеченные курчавые волосы и покосилась на Фрину.

– Не больно ты похожа на спасительницу заблудших душ, – заметила она. – Зачем тебе эта девчонка?

– Хочу отвезти ее домой, – сказала Фрина. – Отец без нее совсем извелся.

– Бог мой, хотела бы я иметь такого отца!

– Так ты знаешь ее, Сил?

– А плата будет?

– Возможно. – Клара переглянулась с Фриной.

– Ага, что ж, эта новенькая у Чикагского Пита. Но будь поосторожнее, Клара. Это крутая публика. Я видела девчонку сегодня днем. Вроде как она была не в себе. Сразу видно, что здесь недавно. У Чикагского Пита все девчонки такие.

– На наркотиках?

Сил пожала роскошными плечами.

– Может, и так.

Фрина сложила пятифунтовую банкноту и сунула ее в руку Сильвии. Они с Кларой вышли на улицу.

– Чикагский Пит?

– Янки. Говорят, был гангстером, но здесь чего только не наслушаешься. Пойдем, вон вход.

Фрина и Клара из укрытия рассматривали двухэтажный дом с крыльцом из темного кирпича.

– Как мы туда пройдем? Можем мы ее как-нибудь выманить?

Клара усмехнулась распухшими губами, обнажив на удивление белые зубы. Она порылась в карманах и достала нож.

– Даже Чикагскому Питу негоже со мной шутки шутить, – прошипела она.

Фрина подумала о том, какую стихийную силу она выпустила на эту улицу, но потом решила, что Гертруд-стрит может и сама о себе позаботиться.

– С какой стороны войдем? – спросила мисс Фишер.

– Через парадную дверь, – решила Клара и направилась по внушительной каменной лестнице к массивной закрытой двери.

Она постучала особым способом – видимо, это был секретный код, и дверь приоткрылась. Какой-то тип с простоватым лицом молча уставился на уличную девицу и Фрину в мехах.

– Чего надо? – спросил он с неприятным американским акцентом.

– Ты, что ли, новичок? – насмешливо поинтересовалась Клара. Ростом она доходила ему лишь до второй пуговицы на жилете.

– Ага, только недавно сошел на берег, а в чем дело?

– Я Клара, позови-ка мне Чикагского Пита, смекнул?

– С чего это я должен его звать?

– Потому что если ты меня не знаешь, то уж Пит знает отлично, и он тебе башку свернет, если со мной не повидается; мы кореша, Пит и я.

Привратник впустил их внутрь, в прибранный холл и, тяжело ступая, поплелся вверх по лестнице.

– Кореша? – переспросила Фрина, заметив решетки на окнах, выходивших на улицу.

– Ну да, кореша. Он утверждает, что я напоминаю его младшую сестренку. Он чудной, как девятидолларовая купюра, Пит этот. Да вот он идет. Дай-ка мне фотографию, я с ним сама потолкую.

Чикагский Пит оказался дохляком – здоровенный, но слабак. Возможно, когда-то он был привлекательным, но теперь его лицо было изуродовано до неузнаваемости: будто рассерженный ребенок мял мокрую глину нетерпеливыми пальцами. Глаза у него были темные, пустые и холодные, словно могильные камни.

– Клара! Где ты пропадала целую неделю, малышка? – Голос оказался приятным, мягким, с ярким южным акцентом.

– Дела были, – объяснила Клара. – У меня тут к тебе предложение, Пит, хочу, чтобы ты оказал мне одну любезность.

– Проходите. Хозяин провел их в комнату, которая была украшена складками и сборками пастельных тонов, словно викторианский будуар. – Знаю, что ты не пьешь, малышка, но у меня есть лимонад. А может, найдется еще и хороший кентуккский бурбон для твоей подружки, что скажешь?

Фрина взяла бокал. Клара присела на край стола, демонстрируя свои тощие, заляпанные грязью ноги. Они произвели странное впечатление на Чикагского Пита.

– Почему ты не носишь те красивые шмотки, что я купил тебе, мисси? Ты меня огорчаешь, когда расхаживаешь почти босиком.

– Работа такая, – отрезала Клара. – Слушай. Мы хотим выкупить одну из твоих девчонок. Это моя подруга Фрина; она представляет другого человека, и нам не нужны проблемы.

– Какую вы хотите?

Клара протянула фотографию. Глаза Чикагского Пита сузились.

– Эту? Эту забирайте. Повар утверждает, что она вроде как заговоренная.

– Что? Это черное чудовище снова у тебя на кухне? Да что он понимает!

– Попридержи язычок, мисс. Он и доктор, и джазист из Нового Орлеана, и священник вуду. Он сразу может распознать заклятие. Она такая ничегошеньки не стоит, эта куколка. А я выложил за нее…

Он запнулся, прикидывая, какую сумму разумно назвать для торгов. Фрина усмехнулась. Цена ей была безразлична. Господин Харт готов был выложить любые денежки. Но ее интересовало заклятие.

– Может, ее накачали наркотиками? – спросила она.

Чикагский Пит покачал своей обезображенной головой.

– Нет. А если и так, это не похоже ни на один из известных мне порошков. Я распоряжусь привести ее. Подождите.

Он подошел к двери и отдал распоряжение привратнику, а затем сказал Фрине:

– Ею еще не воспользовались толком. Так что она почти не пострадала. Почти. Сколько вы можете предложить?

– А во сколько она обошлась вам?

– Сто фунтов.

– Сто двадцать.

– Двести.

– Сто пятьдесят.

– Сто девяносто. Вот она. Поздоровайся с этими милыми дамами, куколка.

Девушка казалась безвольной, взгляд ее ничего не выражал. На ней была большая, не по размеру ночная рубашка, а ноги – босые. Фрина заметила, что все тело у нее было в синяках.

– На ней ведь была какая-то одежда? – заметила мисс Фишер. – Пусть кто-нибудь ее принесет. Оденьте ее, а я хочу поговорить с вашим джазистом.